Свидетельства о воспитании, которое Бланка Кастильская дала Людовику, получены в основном из показаний на процессе по его канонизации. Поэтому неудивительно, что религиозный аспект этого обучения подчеркивается превыше всего. Согласно этим свидетельствам, заслугой Бланки было воспитание сына в благочестии. "Под святым воспитанием и благотворным обучением столь благочестивой матери наш Людовик начал проявлять в своем детстве прекрасные склонности и подавать прекрасные надежды, и впоследствии он вырос в совершенного человека, ищущего Господа, делающего то, что было правильно и приятно в глазах Господа, поистине обращенного к Господу всем своим сердцем, всей своей душой, всей своей силой, как добрый плод доброго дерева", — заявляет Жоффруа де Болье, который сравнивает Бланку с Идидой, матерью Иосии. «Мы не должны обойти молчанием имя матери Иосии, которую звали Идида, что означает "Возлюбленная Господа" или "Угодная Господу", что как нельзя лучше подходит для самой прославленной матери нашего короля, мадам королеве Бланке, которая действительно была возлюбленной Господа и угодной Господу, полезной и приятной людям». Мы уже упоминали известную историю об ужасе перед смертным грехом: лучше стать мертвецом, чем грешником. Жуанвиль приводит краткую версию: "Он вспомнил, что его мать несколько раз давала ему понять, что она предпочла бы, чтобы он умер, чем совершил смертный грех". Более подробная версия у Гиьома де Сен-Патюса: «Король объяснял свою ненависть к смертному греху так: "Моя мать, которая любила меня превыше всего, говорила мне, что если бы я был так болен, что мне грозила смерть, и что я мог бы излечиться только совершив смертный грех, она бы позволила мне умереть таким образом, прежде чем позволить мне разгневать моего Господа таким проклятым способом"». И наконец, длинная версия Жоффруа де Болье: "Мы не должны обойти молчанием историю о монахе, который, поверив лживым слухам, утверждал, что слышал, будто у моего господина короля до его женитьбы были наложницы, с которыми он иногда согрешал, причем его мать знала об этом или делала вид, что не замечает. Этот монах, очень расстроенный, упрекнул мадам королеву за это. Последняя смиренно оправдала себя и своего сына от этой лжи и добавила слово, достойное похвалы. Если бы король, ее сын, которого она любит больше всех смертных существ, был болен и ему грозила смерть, и ей сказали бы, что он вылечится, согрешив только один раз с другой женщиной, кроме своей собственной супруги, она бы предпочла, чтобы он умер, чем оскорбить Творца, согрешив смертельно только один раз". Возможно, это был намек Бланке на поведение ее умирающего мужа Людовика VIII, который отказался переспать с девственницей — средство, которое, по мнению некоторых врачей, могло бы его спасти. Несомненно, об этом было доложено королеве.
Согласно всем этим текстам, у Бланки Кастильской была только одна цель: сделать своего сына преданным вере. Это удалось ей очень хорошо. Людовик, как и его сестра Изабелла, проявил в этой области такое рвение, которое даже его духовник счел чрезмерным. Жоффруа де Болье, который занимал эту должность 22 года, постоянно, иногда колеблясь между восхищением и недоумением, упоминает о том как Людовик умерщвлял свою плоть, требовал бичевания, участвовал в бдениях, выносил лишения, был изможден постами и щедро раздавал милостыню. Особенно смущение Жоффруа де Болье вызывало частое бичевание короля. Людовик хранил в шкатулке из слоновой кости плеть из железных цепей, которой духовник должен был наносить по его телу сильные удары после каждой исповеди и отпущения грехов. Возможно, эта практика была заимствована из практики цистерцианцев, которыми восхищался король. Стоя на коленях на земле, с обнаженной спиной, он просит духовника не щадить его. Однажды он сказал Жоффруа де Болье, что его прежний духовник не нуждался в просьбах и даже слишком сильно бил его, "давая ему такие суровые и горькие уроки, что его нежная плоть была сильно обременена". Считая это упражнение очень полезным, Людовик поощрял такие вещи а своей семье: однажды он послал своей дочери Изабелле, королеве Наварры, в подарок железные цепи в шкатулке из слоновой кости, похожей на его собственную, попросив ее "часто наказывать себя за собственные грехи и за грехи своего ничтожного отца". Неизвестно, как его дочь восприняла этот великолепный подарок, но известно, что сестра короля Изабелла подражала этой практике.