Пожертвования часто делались для обеспечения приданого для бедных девушек, а также для помощи мусульманам и особенно новообращенным евреям. В апреле 1234 года 20 су были выданы по ее приказу "некоеей новообращенной испанке" леди Дорете в парижском Мезон-Дье. Бланка была щедра со своими соотечественниками: испанскими священниками, имевшими долги, испанскими купцами, лишенными денег, что способствовало обвинениям в ее адрес в растрате казны в пользу иностранцев.
Более крупные суммы были переданы монастырям, особенно цистерцианским монастырям. В 1241 году монахи Фонтевро получил 500 ливров. Им также предоставлялись кредиты. В 1243 году Сито был должен ей 1.500 ливров, Понтиньи — 1.000 ливров, Сен-Дени — 2.000 ливров, Сен-Виктор — 3.000 ливров; в 1250 году она одолжила 2.000 марок главе Парижского собора. Она также подарила прекрасную Библию Сен-Виктору в 1243 году, аббат которого был одним из ее сотрудников. Не были забыты и монашеские ордена: монастыри Понтуаза, Этампа и Пуатье получили подарки в 1242 году. Зная о почитании Бланкой Франциска Ассизского, монахи-кордельеры, в 1228 году, предложили ей приобрести у них подушку святого.
Больницы также получили выгоду от ее щедрости. Вскоре после 1226 года она приказала построить новый лазарет в парижском Отеле-Дье. Пожертвования получили жители Дурдана, Этампа, Пон-де-л'Арк, Иссудуна, Корбея, Крепи-ан-Валуа, Бомон-сюр-Уаз. Бланка проявляла особый интерес к судьбе лепрозориев, причем сделала это очень рано: в возрасте 14 лет, в 1202 году, она поспособствовала, чтобы дом на площади Пурсо в Париже был передан общине Сен-Лазар в качестве пожизненной ренты в обмен на ренту в один ливр и взнос жильцов в 40 ливров на работы. Она участвовала в нескольких пожизненных контрактах того же типа для Сен-Лазара, чей картулярий (сборники документов) показывает, что она квалифицировала приора как prior quantum ad spiritualia, отмечая королевский приоритет над лепрозорием. В 1249 году она назначила четырех светских помощников: "cives parisienses, procuratores Sancti Lazari Parisiensis, deputati de precepto Blanche, Dei Gracia illustris Francorum regine" ("Парижские граждане, прево святого Лазаря Парижского, назначенные по приказу Бланки, милостью Божией, прославленной королевы франков".).
Бланка без колебаний выделяла средства, когда случались бедствия, например, пожар в городе Бурж 23 июня 1252 года. Она послала комиссию по расследованию для оценки ущерба; до нас дошли только результаты по четырем из пятнадцати приходов города: 459 домов, четыре церкви и часовня были превратились в пепел. Бланка отправила чрезвычайные средства и пообещала помощь в восстановлении города.
Историк Линди Грант подсчитала, что расходы Бланки Кастильской на пожертвования, фонды и различные благотворительные организации составляли около 3 % от ее дохода (1.409 ливров с 25 марта 1241 года по 29 мая 1242 года, например, при доходе в 45.000 ливров), то есть значительно больше, чем у Ингебурги или Адели Шампанской, и примерно столько же, сколько у Жанны Фландрской.
Ее благочестие в значительной степени опиралось на религиозные ордена. Она была окружена небольшой группой монахов и монахинь, которые были ее доверенными лицами, руководителями ее совести и ее интимными советниками. Это последовательно были две настоятельницы Сент-Антуан-де-Шам, Аньес Мовуазен и Амис Бриар, настоятельница Нотр-Дам-дю-Лис, Алиса де Вьенн, последовательно два аббата Сен-Виктора, Ральф и Жан, цистерцианский епископ Гийом Шартрский, настоятель доминиканцев Парижа, Анри, и епископ Парижа, который также был ее духовником, Гийом Овернский. Бланка также часто посещала анхорета (отшельника) из Этампа и некую "святую женщину" из Нантера, которая в некотором смысле была пророчицей, с которой она советовалась, например, во время болезни Изабеллы.
Она очень почитала только что появившиеся нищенствующие ордена, чьи интеллектуальные таланты пришлись по душе ее пытливому уму: святой Доминик умер в 1221 году, а святой Франциск в 1226 году, и к середине века доминиканцы и францисканцы уже имели десятки монастырей в королевстве. В 1222 и 1223 годах в Париже состоялись две генеральные капеллы доминиканцев, а монастырь на улице Сен-Жак уже был интеллектуальным центром, способным затмить Университет. Францисканцы появились в Париже уже в 1220 году. В то время как Людовик и его сестра Изабелла предпочитали последних, чья более строгая набожность лучше соответствовала их отказу от всех элементов комфорта и роскоши и их пристрастие к умерщвлению плоти, Бланка Кастильская, отвергавшая эти излишества, больше тяготела к доминиканцам, интеллектуалам, с которыми ей нравилось говорить о теологии, о чем сообщал в своих письмах их настоятель, Иордан Саксонский.