Напротив, инструкции, оставленные Людовиком IX в 1248 году, практически передавали все властные полномочия его матери. "Постановление Людовика IX от 1248 года поражает своей простотой. Управление государством было оставлено на усмотрение его матери", — пишет Линди Грант. Действительно, формулировки, использовавшиеся в дипломатической переписке во время регентства Бланки, однозначны: она считалась королевой в собственном праве. Сама она называется "Blancha, Dei gratia Francie regina". Главы епархий, которые обращались к ней, соревновались почтительными формулировками: "Да процветает Ваша великолепная власть" (епископ Кутанса); "Нашей прекраснейшей даме, Бланке, милостью Божьей королеве франков, […] приветствия, и да обретет она славу небесного царства через благополучие мирского правления. Сообщаем вашему королевскому величеству… (епископ Тура; это похоже на выражения времен повального подхалимажа при Людовике XIV); "Превосходнейшей и прославленной королеве франков милостью Божьей" (епископ Суассона). Архиепископ Эд Риго обращался к "превосходнейшей даме Бланке, по милости Божьей прославленной королеве франков"; он просил ее действовать "со спокойствием королевского величия и надеялся, что превосходство ее власти будет крепко во Христе".
Сомнений быть не может: авторитет Бланки был непререкаем. Однако в первые годы несовершеннолетия Людовика IX она подвергалась сильной оппозиции со стороны баронов. Необходимо поговорить об этом противостоянии. По словам Жуанвиля, после смерти Людовика VIII его вдова осталась одна, не имея "ни родственников, ни друзей во всем королевстве Франция", слабая, беззащитная чужеземка, которая должна была защищать своего осиротевшего 12-летнего сына от восстания нечестивых баронов. Но это несколько излишне драматичный взгляд на ситуацию. На самом деле Бланка далеко не была одинока. Подавляющее большинство епископов и городов поддерживали ее, особенно Париж. Она также могла рассчитывать на среднее дворянство, толпу рыцарей и оруженосцев, связанных узами брака и занимающих важные посты при дворе: Клеман, Корнут, Немур, Монморанси, Гарланд, Мавуазен, Мелло, Пуасси, Монмирай. Придворные дамы происходили из этих фамилий, как и главные должностные лица и советники: великий камергер Бартелеми де Руа, коннетабль Матье де Монморанси; семья Клеман предоставила маршалов; Амори де Монфор также стал коннетаблем. На более низком уровне этот слой составляли сотни преданных рыцарей. И даже среди высшей аристократии графы Блуа и Шартра, а также Гуго де Шатийон де Сен-Поль и Этьен де Сансер сохранили верность королеве. Что касается Тибо Шампанского, то его поведение было изменчивым, и он в основном был отвергнут мятежными баронами.
Настоящими смутьянами были семейства Дрё и Куртенэ, которые стояли во главе мятежных баронов. Бароны: что это означает? Этот термин не имеет никакой юридической, официальной или институциональной основы. Он относится к группе крупных феодалов, прямых вассалов короля, независимо от их титулов, которые считали себя независимыми в королевстве благодаря своему богатству и власти. У них была своя администрация, свои доходы, своя личная армия подвассалов, свои замки, и они претендовали на роль естественных советников монархии. Однако они чувствовали, что их положение находится под угрозой, сталкиваясь с растущими расходами, связанными с удорожанием образа жизни и вооружения, необходимостью появляться при дворе, постоянно увеличивающимися расходами на пиры и церемонии в честь посвящения в рыцари их сыновей, приданого их дочерей. Они были отстранены от важных должностей при дворе короля "новыми людьми, вышедшими из пыли", представителями среднего дворянства или даже буржуазии. Если бароны оказывались, например, в составе регентского совета, то сразу же начинали претендовать на право контролировать королевскую администрацию не в интересах королевства а, прежде всего, в своих собственных интересах. Все более активное вмешательство королевских бальи и сенешалей в их дела вызывало у баронов сильное раздражение. Поэтому графы Бретани, Фландрии, Бургундии, Тулузы, Ла Марша и Шампани были очень недовольны тем, что в 1226 году власть захватила Бланка Кастильская, женщина-иностранка, которую они обвиняли в том, что она держала короля в полной зависимости и переводила деньги королевства своим испанским родственникам. Отсюда попытка похищения Людовика IX в Монлери в 1227 году и различные восстания под руководством Пьера Моклерка в течение нескольких лет.