- Ходи уже! - потребовал Сашка.
Оставалось только блефовать. Выходить с бубны картами старика и надеяться, что туз у Коли и он не станет им бить, оставив взятку Сашке.
Шестерка бубновая. Коля кладет десятку. Я облизываю языком пересохшие губы. Бубновый король. Пауза, старик улыбается, Коля матерится, Сашка выкладывает бубновую двойку.
Взятка моя.
<p>
...</p>
Тот контракт я выполнил, потеряв одну в черве и одну в трефе в самом конце розыгрыша. Победителем оказался я, довольно значительно обогнав Колю. Сашка откинулся на спинку стула и поглядел в окно, на улице была ночь.
- Вот это мы засиделись, присвистнул он.
- Поздно уже, надо идти спать, - заявил расстроенный Коля. Он уже и забыл о конфликте между ним и стариком.
- Вы идите, а ты, служивый, останься, мне с тобой переговорить надо, - сказал старик, обращаясь ко мне.
- Уж нет, он наш командир, и мы без него никуда, - тут же встрял Мамедашвили. Но я чувствовал, что старик сообщит мне что-то очень важное. Следует остаться.
- Идите, отдохните, а я еще немного посижу тут, - сказал я.
Колю упрашивать не пришлось, похоже он переживал из-за проигранной партии, а Сашка недоверчиво посмотрел на старика, потом перевел взгляд на меня.
- Не задерживайся здесь, - попросил он.
Мои товарищи ушли, оставив меня наедине с молчаливым, длиннобородым стариком.
- Иногда удается взять и бланковым королем, так ведь? - ухмыльнулся он, прикрыв дверь за Лебедем и Мамедашвили. После старик направился к небольшой тумбочке, приоткрыл дверь и извлек оттуда бутылку самогона.
- Пить не буду, - тут же запротестовал я. В другой бы ситуации не отказался, но этот зловещий старик не вызывал у меня доверия.
- Ты выиграл, имея на руках бланкового короля. Молодец! А это, - он посмотрел на бутылку, ухмыльнулся, подошел ко мне ближе. - Это не для твоего горла.
После чего проворно замахнулся и опустил тяжелую бутылку мне на голову.
<p>
...</p>
В себя я пришел на поляне, прямо между двумя высокими вязами. Вроде бы на этом самом месте стояла хата старика, да только куда-то пропала. Жив и на том спасибо. Я поднялся, не до конца понимая, что происходит, осмотрелся по сторонам и увидел, что над деревней поднимается дым. Неужели немцы?
Со всех ног я бросился на выручку солдатам, добежал до места пожара и замер. Горел тот самый хлев, в котором я должен был ночевать. На пожар уже сбежались соседи и старательно тушили огонь. Только хозяйка стояла в стороне и мрачно смотрела на то, как пламя пожирает солому.
До меня донеслись стоны, и я с ужасом понял, что внутри хлева оказались люди. Товарищи, с которыми я бок о бок пережидал атаки немцев, делил последний кусок хлеба, спасался от пуль и снарядов. Мотая головой из стороны в сторону, я искал глазами Мамедашвили и Лебедя. Их нигде не было. Выходит, что оба офицера, мои самые близкие друзья, сгорели в хлеву!
Я упал на колени, схватился за голову и прикусил нижнюю губу, стараясь сдержать вопль горечи. Больше мне ничего не оставалось.
<p>
...</p>
Хлев сожгла радушная хозяйка, угощавшая нас яйцами и молоком. Когда я попытался узнать, зачем она это сделала, то услышал в ответ ругательства, а потом она обвинила меня в убийстве ее мужа и сына, сказала, что мы, командиры, погубили ее семью, а она обязана отомстить, свести нас со свету, нас всех, всех до единого. Женщину расстреляли.
Два года спустя я побывал в той деревне еще раз, почтил память товарищей и попытался узнать у жителей о домике старика, в котором в последний раз в жизни виделся с моими друзьями.
Оказалось, там никогда никто не жил, правда одна старушка вспомнила, что во времена ее молодости на том месте стояла хата деревенского мужика, страшного кутилы, проигравшего всё свое состояние в карты и, как поговаривают, продавшего душу дьяволу, чтобы расплатиться по долгам.
Теперь, когда прошло столько лет, я начинаю сомневаться в правдивости этой истории. Могло ведь приключиться так, что я, закончив проверку, просто уснул на поляне и увидел очень реалистичный сон, что в итоге и спасло меня от гибели.
В карты с той поры я больше не играл. Понимал - в следующий раз могу и не взять бланковым королем.