И. Усов: Язык приугорских портных. (Изв. отд. рус. яз. и слов. Имп. Ак. наук. ІII. 247–250).
В. И. Чернышев: Список слов портновскаго языка. (Изв. отд. рус. яз. и слов. Имп. Ак. наук. III. 251–262).
Материал для характеристики «преступнаго» и вообще тайнаго, условнаго языка и связаннаго с этим языком мировоззрeния содержится как в болeе или менeе специальных сочинениях, так и в нeкоторых романах и разсказах.
К сочинениям, описывающим быт каторжников по личным воспоминаниям или же на основании достовeрных данных, принадлежат, между прочим:
Сибирь и каторга С. В. Максимова,
Записки из мертваго дома Ѳ. М. Достоевскаго,
Л. Мельшин. В мирe отверженных. Записки бывшаго каторжника. (2-е изд. СПб. 1899).
Лингвистический материал, разбросанный в романe Вс. Крестовскаго «Петербургския Трущобы», использован Н. Смирновым в названном мною выше (стр. VII) трудe.
Конечно, и сочинители разных сенсационных уголовных романов и разсказов, как печатающихся в повременных изданиях, так и появляющихся отдeльными изданиями, стараются щеголять знанием воровского и вообще «преступнаго» языка, но это им не всегда удается. Мнe называли, между прочим, Н. Н. Животова (Розовое Домино), автора нeскольких заурядных «бульварных» и вульгарных романов («Макарка Душегуб», «Цыган Яшка», «Лeший барин», «Дочь трактирщика», «Пират Влас»), но, просмотрeв бeгло эти книжки, я в них не нашол ничего по части «блатной музыки». Производящее впечатлeние «блатного» слово стрюцкий («Макарка душегуб». СПб. 1896, стр. 580) принадлежит собственно общерусскому языку (см. Словарь Даля).
К категории своеобразных «условных» языков относится тоже язык студентов (особенно, нeмецких), гимназистов, семинаристов, институток и т. д. В бытность мою профессором Дерптскаго университета я имeл возможность ознакомиться с языком студентов-поляков, и у меня имeется довольно обширный материал по этому предмету.
Цeнныя данныя по части русскаго семинарскаго языка содержит сочинение Н. Г. Помяловскаго «Очерки бурсы».
Отражению особенностей «отверженнаго» мира посвящон тоже предлагаемый здeсь словарь «жаргона тюрьмы» или «блатной музыки», вмeстe с цeнными дополнениями[1]. Все это представляет из себя вполнe достовeрный материал для психолога, для этолога (теоретика и историка этики или нравственности), для юриста (теоретика и практика), для фольклориста, для изслeдователя народной словесности, и прежде всего для лингвиста или языковeда.
Часть словарнаго материала, вошедшаго в предлагаемый здeсь сборник, была около двух лeт тому назад приобрeтена от В. Ф. Трахтенберга отдeлением русскаго языка и словесности Императ. Академии наук, для пополнения с этой стороны издаваемаго отдeлением обширнаго словаря русскаго языка.
«Блатная музыка» является во всяком случаe одним из видоизмeнений «русскаго языка». Точнeе говоря: на нее слeдует смотрeть как на совокупность своеобразных языковых представлений, выросших в русской языковой области или сложившихся в русской языковой средe.С племенной, этнографической точки зрeния, «блатную музыку» создали головы, начиненныя по преимуществу русскими языковыми представлениями. «Блатная музыка» есть один из русских «говоров», конечно, не в обыкновенном смыслe этого слова.
Всякое племенное языковое цeлое разнообразится в различных направлениях. Прибeгая к образному, неточному выражению, можно бы сказать, что здeсь имeет мeсто распадение по вертикальным и горизонтальным наслоениям. С одной стороны, с чисто племенной, териториально-этнографической точки зрeния, получается дeление на говоры в строгом смыслe этого слова, на говоры, отличающиеся между собою прежде всего произношением, т. е. фонетическими особенностями. С другой стороны, в языковом разнообразии отражаются различия специальностей, сословий, уровней образования и т. п.; подобнаго рода разнообразие сказывается и в употреблении слов с своеобразным значением и в своеобразном языковом мировоззрeнии.
Единство «блатной музыки» обусловливается примeнением к ней этой второй точки зрeния. Ее спаивает в одно цeлое то обстоятельство, что ея носителями являются люди, составляющие в извeстном смыслe отдeльный класс, отдeльное сословие, объединенные как болeе или менeе одинаковым собственным мировоззрeнием и взглядом на самих себя, так и одинаковым к ним отношением других сталкивающихся с ними, «добропорядочных» и «благонамeренных», людей. Но в чисто племенно-языковом, произносительном и морфологическом (касающемся строя языка) отношении, «блатная музыка» отражает в себe как обще-русския особенности, так и особенности тeх говоров, из области которых происходят ея носители. Благодаря разношорстному племенному составу Российскаго государства, к русской «блатной музыкe» приобщаются тоже всякаго рода «инородцы» и «иноязычники», и они, само собою разумeется, накладывают свою печать на этот своеобразный продукт языкового творчества и воспроизведения.
1
Самый словарь слeдовало бы пополнить нeкоторыми не вошедшими в него словами и выражениями из «Острожных пословиц, поговорок и присказок» (стр. 73–80).