При изучении «блатной музыки» в предлагаемом здeсь видe получается ясный и неопровержимый вывод, что этою средою управляет своя «классовая» «тюремная», «арестантская», «острожная» и вообще «блатная» этика, свое обычное право, отличающееся от обычнаго права и от классовой, общественной и государственной этики «добропорядочных» и «благонамeренных» людей только количественным отношением отдeльных составных элементов, но ничуть не качественно. «Блатные» это тe же люди, тe же продолжатели наслeдственности, тe же носители предания, тe же воспитанники общества, тe же сосуды и вмeстилища прививаемых им с дeтства ходячих воззрeний. Извольте вникнуть поглубже в господствующую «этику» отдeльных «классов» общества, проявляющуюся в «классовой борьбe», в «этику», руководящую дeяниями привилегированных сословий, нeмецких студенческих корпораций, «государственных дeятелей», своеобразных «патриотов» и т. д., и вы увидите, что, в сравнении с «блатною» этикой, им не всегда придется в авантажe обрeтаться.
Издeвательство над человeческим достоинством в лицe слабых, приниженных и побeжденных — вeдь это наш насущный хлeб. Стало-быть, нечего укорять за него «блатных», издeвающихся над своими слабыми и беззащитными товарищами. Откупу и монополии, воплощонной в «майданe» и «майданщиках», «блатные» научились у современнаго государства, покровительствующаго «кулакам» и прочим «мироeдам».
Да и вообще гдe грань между «преступным» и «непреступным» миром?
Вeдь чуть ли не в каждом человeкe дремлет зародыш «преступника» в том или другом направлении. Всe мы кандидаты в «преступники» in potentia, конечно, при извeстных условиях и при подходящих обстоятельствах.
С одной стороны «преступления» «блатных», с другой же стороны не считаемые вовсе преступлениями массовыя убийства, погромы, безконечныя истребления цeлых психических миров, массовые грабежи и разбои, грандиозныя хищения, властные поджоги и истребления имущества, властныя насилия, сeчения и прочия надругательства! На которую же сторону склоняются вeсы нашей «этики»?
Не забудем тоже, что многие люди уже по своему рождению, за одно свое происхождение числятся в преступниках. В Венгрии преступником является каждый не-мадьяр, в Пруссии — каждый поляк, в России — каждый «инородец». А уж об евреях и говорить нечего. Преступлением считается говорить на извeстном языкe, пользоваться извeстным алфавитом, исповeдывать извeстную вeру, придерживаться извeстнаго мировоззрeния или же извeстных политических взглядов, принадлежать к извeстной партии и т. д. А если так, то кто же из нас не «преступник»?
Женщины за то только, что родились женщинами, наказываются лишением прав. Всe онe — преступницы.
Вот нeсколько конкретных этических задач, возникающих при знакомлении с «блатною музыкой»:
При словах «Блок», «Примочка», «Лиса» спрашиваешь: «кто больший преступник? кто кого перещеголял жестокостью и „звeрством“?» При словe же «Ясак» естественно спросить: «Кто преступник»?
Итак, послe невеселых сопоставлений и размышлений приходим к ещо менeе утeшительному выводу:
Как по ходячей «благонамeренной» этикe, так и по этикe «блатных» людей тот преступник, кто находится в сферe досягаемости и наказуемости. Кто же пользуется недосягаемостью и ненаказуемостью, тому, не смотря на всe его дeяния, не приходится состоять в преступниках.
Этическое мировоззрeние «благонамeренных» «защитников господствующаго общественнаго и государственнаго строя» выступает в «блатном» мирe без всяких оболочек, без всяких прикрас; оно там окончательно развeнчано и доведено до абсурда.
Предлежащий словарь «блатной музыки» составлен по материалам, собранным путем непосредственнаго наблюдения в различных тюрьмах России.
Само собою разумeется, что этот словарь далеко не исчерпывает всeх частностей «блатной музыки». Его можно бы прежде всего пополнить хотя бы выражениями, почерпнутыми из приложений, т. е. из «острожных пeсен» (стр. 84–100) и из «острожных пословиц, поговорок и присказок» (стр.73–80). Вeдь лингвистическая «блатность» сказывается не только в отдeльных словах, которым присвоено своеобразное значение, но тоже в особенных, необыкновенных сочетаниях слов с присвоенными им своеобразными ассоциациями.
Этимологическия объяснения составителя словаря даются только как догадки и они вовсе не претендуют на безошибочность. Нeкоторыя из них явно ошибочны, а другия опять очевидно вeрны.
Редакторския примeчания и прибавки помeщены в угловатых скобках, [], и, хотя далеко не всегда, помeчены тоже буквою Б. Как выше (стр. VII) указано, сокращение Бр. представляет ссылку на книгу Брейтмана.