Но феям свойственны причуды, иногда даже безумства. Когда Мишель, сначала вернувшийся в Мон-Нуар, потом на два дня приехал в Брюссель, чтобы заняться подготовкой к оглашению предстоящей свадьбы, он застал Фернанду в полном унынии — она твердила, что жизнь ее кончена, сердце разбито и будущее печально. Как небесное тело, проходя поблизости от другой планеты, вызывает на ней пертурбации, так, быть может, этот кризис вызвал, сам того не подозревая, барон Г., увиденный Фернандой на каком-нибудь светском вечере. Фернанда заявила, что если и пойдет под венец, то только в глубоком трауре. Но такой пустяк не мог смутить г-на де К.
— Вот как, дорогая?.. В черном кружеве шантильи?.. Но это будет восхитительно!
Фернанда от своей затеи отказалась.
А несколько дней спустя, в конце октября, утром, наверняка пасмурным, снова вернувшийся во Францию Мишель, которому предстояло присутствовать на литургии по случаю годовщины смерти первой жены, получил от Фернанды письмо, заботливо им сохраненное. В этом письме отразились все лучшие стороны молодой женщины:
Дорогой Мишель!
Я хочу, чтобы завтра ты получил от меня несколько слов. Это будет такой печальный для тебя день. Ты будешь так одинок. Видишь, как нелепы приличия... Мне никак нельзя быть рядом с тобой, хотя что может быть естественнее, когда любишь, обнять друг друга и друг друга поддержать... Начиная с этих последних октябрьских дней, дорогой Мишель, все прошлое забыто. Ты знаешь, что говорит о времени добрый г-н Фейе: «Прошлое становится для нас по-настоящему прошлым, только когда оно забыто».
И вообще верь в будущее и в меня. Я думаю, что этот тусклый и серый октябрь — только облачко между двумя светлыми полосами: нашей очаровательной поездкой в Германию и нашей будущей жизнью. Здесь в семье чувствуешь, как тебя снова опутывают будничные тревоги, заботы и слухи, то робкое и ограниченное состояние духа, которое свойственно всем вокруг... Там, в путешествии, под небом более светлым мы опять обретем нашу радостную беззаботность, атмосферу нежности и близости, которая была нам так дорога.
Я счастлива при мысли, что осталось всего три недели... А в эти два дня я не стану говорить: «Не грусти», скажу только: «Грусти не слишком сильно». Я жду тебя в день твоего приезда во вторник вечером.
Поцелуй за меня Мишеля-маленького. Сердечный привет тем, кто рядом... Я тебя очень люблю.
Фернанда.
«Добрый г-н Фейе» — очевидно, Альфред Фейе, довольно популярный в те годы философ, и то, что Фернанда на него ссылается, еще раз подтверждает, что она не чуралась чтения серьезных книг. «Сердечные приветы тем, кто рядом...», по-видимому, осторожно намекают, не называя ее по имени, на г-жу Ноэми, которую Фернанда уже успела невзлюбить. Упоминание о Мишеле-маленьком свидетельствует о том, что простодушная Фернанда еще сохраняла иллюзии, надеясь, что сумеет привязать к себе пасынка.
Мишель и впрямь нуждался в этом письме-талисмане, чтобы выдержать не столько заупокойную службу в конце года, сколько брачную церемонию, жупел для сорокасемилетнего мужчины, уже прошедшего через это испытание. За день до свадьбы в доме Жанны состоялся торжественный ритуал: дележ серебра, которым до этой минуты обе сестры владели сообща. На столе в столовой был выставлен целый комплект посуды, обернутой в папиросную бумагу. Фрейлейн деловито считала и пересчитывала столовые приборы. В подробном перечне описывался внешний вид каждого предмета с указанием стоимости и веса. Вышло так, что двух последних данных не оказалось в описании больших щипцов для сахара в виде медвежьих лап, вокруг которых обвилась змея — жуткий предмет, который Мишель охотно отправил бы в ломбард. Дело шло к вечеру, ювелирные магазины были уже закрыты. Теобальд надел шляпу, пальто и галоши и отправился к знакомому ювелиру, который любезно согласился спуститься в магазин, чтобы взвесить и оценить щипцы. Мишелю эти щепетильные люди показались мещанами. Когда ему и его любимой сестре Марии пришлось делить драгоценности и безделушки, доставшиеся от отца, брат с сестрой устроили для развлечения лотерею, вытягивая жребий наугад, и Мишель плутовал, чтобы Марии досталось то, что ей особенно нравилось. Медвежьи лапы, в которых было что-то символическое, отравляли Мишелю предстоящее бракосочетание.