Когда Фрэнк смог приподняться на пульсирующих болью локтях, по пустой террасе от него неспешно удалялся Кевин Грасс, встряхивая кистью.
Ночь пахла розами и духами. Где-то далеко в саду запел соловей.
Фрэнк Делион поднялся на ноги, потер, посмеиваясь, ушибленный затылок, и побрел в зал. Первый в жизни столичный бал превзошел все его ожидания.
III. ~ Бал монстров ~
I.
06/10/665
Кажется, чем хуже обстояли дела на линии сражений, тем больше их семья давала балов. Конечно, тому были причины, и все же Филип находил в этом что-то абсурдное.
Он не мог назвать момент, когда столь любимые им некогда светские сборища начали казаться невыносимо скучными. Впрочем, он почти все находил скучным, последнее время.
Вечер в честь леди-посла Ву'умзена походил на другие приемы, как две капли воды: те же надоевшие лица, те же однообразные в своем разнообразии интриги и интрижки. Единственным приятным отличием было присутствие самой посланницы, Сияющей Великолепием Радужной Дамы Мирме. Филип посмотрел туда, где стояла почетная гостья, захваченная в плен надоедливым членом городского совета. Высокая, прямая, как стрела, в этом зале она уступала ростом только двум огромным чернокожим слугам, державшим над ее головой опахала из павлиньих перьев. Светлые ее кудри контрастировали с кожей цвета тика, а яркий необычный наряд — алый шарф в волосах, накидка из шкуры леопарда, тяжелые золотые кольца в ушах, — несомненно, породит волну подражаний в такой непостоянной сюляпаррской моде.
Гиганты с опахалами полагались Мирме по статусу, и ей приходилось повсюду таскать их за собой. В первые дни Филип гадал, не сопровождают ли они ее и в спальню, чтобы стоять всю ночь у изголовья, отгоняя мух и поклонников, — пока не представилась возможность убедиться в обратном.
Мирме заметила взгляд Филипа и подала ему знак веером, на куртуазном языке прошептавший "Скоро". А пока, увы, ее достопочтенный собеседник и не думал завершать пространную речь.
Филип вздохнул и отвернулся. Пора было вновь начинать набившую оскомину игру, — улыбаться нужным людям, выслушивать просьбы, милостиво соглашаться и любезно отказывать, грубо льстить глупцам и тонко — умникам. Его отец играл в нее десятилетиями, а он сам — с недавнего времени, но как же быстро она теряла новизну!..
— Скучаете?
Он так задумался, что даже не заметил приближения супруги. Сегодня Дениза блистала в бархате того же оттенка, что и рубины цвета голубиной крови, горевшие в ушах и у горла; смоляные волосы были убраны наверх в строгую прическу, подчеркивавшую гордую посадку головы. Восхитительная и, после вчерашней ночи, злая, как тысяча прекрасных демониц, — или как одна ревнивая придворная дама. — А вы разве нет?
— Что, не нашли на балу ни одной женщины, с которой еще не переспали? — невинно предположила Дениза.
Было даже жаль ее разочаровывать.
— Высокого же вы мнения о добродетели наших дам, любовь моя! Я и с одной третью не был. Скажем лучше так, я переспал со всеми, с кем у меня имелся шанс, и могу ручаться за добродетель остальных. Сегодня я уже выполнил все, что от меня требовалось, — Он начал загибать пальцы, не забывая лишний раз полюбоваться игрой унизывавших их перстней. — Выслушал наставления Майлза Рэндора о том, как мой отец должен вести войну, и с благоговением внимал поучениям лорда Граустарка о том, как мне должно организовывать переговоры с иностранными державами. Мортимер Хаген потребовал, чтобы отец повысил налог на ввоз готового шелка, а муж вашей подружки Алоизы желал знать, когда мы снизим налоги на биржевые сделки, и я солгал обоим, сказав, что этот день не за горами. Я поцеловал руку почтенной супруге лорда Мерля, и, в порыве вдохновения, поцеловал ее собачку. Собачка была очаровательна, рука — красная и потная. Все это было ужасно тоскливо, но я это сделал, так что теперь скучаю с чистой совестью.
— Мое сердце обливается кровью, — Знойные миндалевидные глаза Денизы были созданы, чтобы бросать огненные взгляды, но сейчас их подернул лед. — А может, причина вашей скуки в том, любовь моя, что вам надоела ваша супруга?
Откуда она только это берет? — Напротив, именно вы-то не перестаете меня удивлять. Я еще раньше успел убедиться, что вы женщина необыкновенная, мое сокровище, но когда вы выхватили мой меч из ножен и принялись размахивать им под носом у бедного чудовища, я даже застыл от удивления.
— А я-то думала — от трусости.
— Я тоже люблю вас, дорогая, — Он не собирался отвечать на укол, зная, что безмятежная улыбка взбесит Денизу куда больше. Продолжил, как ни в чем не бывало: — Если вы позволите дать вам совет в столь деликатном деле, мне кажется, вам стоит дать Алену отставку. Этому мужчине явно не удается пробуждать в вас радость жизни и хорошее настроение, а для чего еще нужны любовники?