А уж старики — он это часто замечал — чья жизнь подходит к концу, только прошлым и живут, причем даже то, что причиняло им боль когда-то, в памяти как бы оказывается подернуто золотой дымкой. Так его отец, в те редкие визиты домой, когда они с матерью умудрялись не поругаться, с огромным удовольствием вещал о тяготах походной жизни, пересказывал шуточки младшего брата, которого разорвало ядром при Ле-Ро. Вот ведь тоже вспомнилось…
Кевин не простил, нет, — тут Филип прав, есть то, что прощать нельзя, ни другим, ни, прежде всего, самому себе. Но, коли подумать, самое главное в его жизни уже свершилось, да и конец вряд ли далек, так что он тоже может считаться стариком, да и чувствует себя лет на сто.
Вполне можно позволить себе вспоминать прошлое не только с горечью. Не разбирать, что потерял и почему, а просто перебирать в памяти момент за моментом.
И ведь, по сути, ему есть, что вспомнить хорошего, пусть и маловато. Такому, как он, и за это надо быть благодарным.
КОНЕЦ первой книги
Продолжение следует…