За телами потом ездили, но не нашли.
Значительная часть героина осталась лежать на своем месте, под камнями, а рисунки Андрея Леха выкрал при первом же удобном случае. Набросок со схроном он сложил вчетверо и спрятал в своих вещах, на тот случай, если когда-нибудь удастся вернуться сюда. Мало ли, вдруг пройдет много времени и что-то забудется. Проще будет найти. Все остальное он сжег.
Правая рука одеревенела и бесполезно болталась, голова кружилась от потери крови, и Рустам Джумаев, паренек из Бухары, не стал дожидаться окончания боя: он очень хотел жить. То замирая, то проскальзывая ящерицей, он практически катился вниз в том направлении, где, по его расчетам, должна была быть дорога. И не ошибся. Вскорости проходившая колонна наших подобрала Рустама. Переговорили по рации, и было решено выслать на место десант.
Лагерь разметали, похоже было, что вряд ли кому удалось уйти. Среди найденных тел один солдат, с ножом в животе, оказался еще живым. Надежды на то, что он выживет, не было. Мест было мало. Его аккуратно пристроили к покойникам, в полной уверенности, что к концу пути он присоединится к ним на том свете.
МЫТАРСТВА
Прасковья Васильевна дряхлела, но не сдавалась, Ани росла, хорошела и все больше становилась похожей на свою бабушку в молодости. В четырнадцать лет у нее открылся голос — контральто. Ани стала уединяться в заброшенном зале и петь. Бабушка тайно слушала ее и мучилась сомнениями. С одной стороны, оперная певица, прима, слава, деньги… С другой стороны, а вдруг захудалые театры, вторые роли, разъезды, богема… Но, как бы там ни было, наверное, надо было дать девочке шанс.
Бриллиант хорошо оценили, и Ани стала учиться пению и музыке. Инструмент давался тяжело, надо было начинать раньше, а вот сольфеджио шло легко. Диктанты писались моментально и всегда на «отлично», как и вокал. Преподаватели были довольны.
Занятия Ани не ускользнули от внимания Льва Григорьевича. Он все понял и теперь рвал и метал. Ему казалось, что если бы мать в свое время не пожадничала и дала деньги, то его жизнь пошла бы по-другому. Неосуществленные прожекты, один фантастичнее другого, всплывали в памяти, радужно вспыхивали и сгорали, оставляя кучку пепла. Мысль о том, что у старухи еще что-то есть, не давала покоя. В конце концов, он еще не стар, а мать не вечна. Он — законный наследник. А ведь с нее станется оставить все девчонке…
Бабушка умерла в возрасте восьмидесяти пяти лет, когда Ани едва исполнилось семнадцать. В суете скорбных хлопот Лев Григорьевич успел обшарить бабушкин рабочий кабинет и, к своему удивлению, довольно быстро нашел камни. Дом перешел ему по наследству (к завещаниям в семье всегда относились безалаберно), и он поставил Ани в известность, что будет его продавать, а посему ей следует подыскать себе подходящее жилье в ближайшие пару месяцев.
— Впрочем, ты можешь взять себе необходимое из мебели и… отбери из бабушкиных вещей, что ты хочешь оставить себе на память, — свеликодушничал дядя Лева.
И начались мытарства. Ани работала то секретаршей, то горничной в гостинице, то официанткой в ресторане, часто подрабатывала няней, сиделкой при стариках. Характер у нее был покладистый, открытый, ее любили, и если приходилось увольняться, то виной тому были всяческие разные обстоятельства. На жизнь хватало, но откладывать не удавалось. Посидев как-то раз три месяца без работы, Ани крепко задумалась: сейчас она молода, здорова, и все по плечу. Но вот она состарится, или, не дай бог, что-то случится, что тогда? Конечно, если бы она удачно вышла замуж, это решило бы все проблемы, но почему-то ей до сих пор не везло. А вдруг так и не повезет никогда? Что она может делать лучше всего? Только петь, да и то непрофессионально. Но она поет, внешние данные тоже немаловажны… Плюс молодость. И она решила попробовать стучаться во все двери, за которыми за голос хоть что-нибудь платят. Она пробовалась не раз, но нигде так и не зацепилась. После очередного неудачного выступления к ней подошел очень хорошо одетый мужчина, темноволосый, темноглазый, похожий на какого-то римского то ли бога, то ли императора, и пригласил где-нибудь посидеть. Он сказал, что у него есть к ней разговор. Они зашли в ресторанчик, он сделал щедрый заказ и начал:
— Меня зовут Франсуа, и я хочу вам предложить совсем не то, что вы думаете.
Ани вымученно улыбнулась. Она думала о своем провале, о том, что денег нет совсем, что ее скоро попросят съехать с квартиры, о том, что скорей бы принесли заказ, что она плохо выглядит, и что ей безумно нравится этот Франсуа.