Жерар, обрисовывая ситуацию, умудрился на всякий случай дать понять, что, во-первых, он холост, и, во-вторых, не чужд матримониальных интересов, и понял, что оба пункта были приняты к сведению.
— Думаю, здесь нет ничего сверхсложного. Просто дайте мне его данные, и я постараюсь для вас все разузнать. Не обещаю точно, но сделаю все, что смогу. Я понимаю родителей этой девушки. У меня самого дочь на выданье.
— Как, у мадемуазель Ольги есть жених?! — удивленно воскликнул Жерар. — А я хотел просить вашего разрешения пригласить ее в театр… Я ведь в Москве практически никого не знаю…
— Ну, жениха у нее еще пока нет, так что почему бы вам и не сходить в театр… Давайте мне данные, сводите Олю в театр, после театра зайдете к нам и получите все, что можно будет на него накопать.
Жерар достал записную книжку, вырвал листок, очевидно, заготовленный заранее, и протянул его Волкову. Тот прочитал молча, поняв, что Жерар не хочет посвящать переводчика в тонкости своего деликатного дела, сложил и положил в карман. И переводчик, у которого также была дочь подходящего возраста и который очень хотел узнать, о ком же идет речь, так и остался ни с чем. Более того, Жерар для себя решил, что если ему еще придется приезжать в Москву, то он непременно возьмет себе другого переводчика. Этот уже и так слишком много знает.
— Так, а какая же вторая просьба?
— Видите ли, я тут на вернисаже купил несколько картин… Можно ли каким-то образом избежать сложностей на таможне?
— Ах, ну да, ну да, вы же искусствовед… Вообще-то это дело сложное, хлопотное, если идти официальным путем. Но у вас проблем не будет. Дайте мне дату вашего отъезда и рейс — вот и все. Я, конечно, не всемогущ, но кое-какие мелочи в моих силах, — самодовольно улыбнулся Волков.
— Говорят, вы зимой собираетесь в Париж?
— Ну, загадывать не будем, но планы такие есть.
— Буду просто счастлив отплатить вам за гостеприимство и помощь!
— Что же, будем надеяться, что это не последняя наша встреча.
К Олиному восторгу, Жерар за чаем очень галантно пригласил ее в Большой театр. Они договорились созвониться и расстались, полные ожиданий, он — своих, она — своих.
Честно говоря, г-ну Волкову первая просьба не очень понравилась, и поэтому прошерстили Андрея основательно, и его прошлое, и настоящее, но когда к Волкову поступили данные, он совершенно успокоился. Парень, бывший афганец, родственников не имел, не был женат, не имел высшего образования, не имел отношения к государственным тайнам, не был связан ни с бандитами, ни с какими бы то ни было подозрительными организациями, ни с госструктурами. Он официально работал сторожем на умирающей бывшей станции юннатов, был прописан в однушке, действительно рисовал и действительно как художника его никто не знал. Он не пил, не был наркоманом, и хотя вел себя не совсем адекватно, ходил по помойкам, ни с кем не общался, на учете в психдиспансере не состоял. Однако прохождение через Афган вполне объясняло странности поведения. Ничего криминального на парня не нашли, кроме того, что на него было совершено нападение хулиганов, и он здорово пострадал. Но и вполне естественным было беспокойство родителей невесты. Так что вся история в результате аккуратно укладывалась в рамки и казалась вполне правдоподобной. С Жерара были сняты практически все подозрения. Зайдя после театра к Волковым, он получил об Андрее Блаженном подробный отчет.
Проводить время с Олей ему понравилось, так что вечера были заполнены ворожбой ночной летней Москвы, пестрой толпой Арбата, кровавыми фонтанами Поклонной горы, открытыми кафешками, ресторанами… Для Оли все было просто волшебно и походило на начало сказки о принце. И только одно мучило бедную девочку: почему Жерар ее так ни разу и не поцеловал…
ЖЕРАР И ЛЮК
Попервоначалу Жерар и Люк собирались периодически ездить в Москву скупать картины Андрея Блаженного и перепродавать их во Франции. Но, во-первых, перевозка картин за границу — дело тонкое, а делать ставку на г-на Волкова не имело смысла, учитывая быстро меняющуюся обстановку в стране. Во-вторых, могло оказаться так, что Андрей был слишком плодовит, и тогда ценность одной отдельно взятой картины падала. Заключать с ним договор на предмет того, что они являются его единственными покупателями, было глупо, да и нереально, так как он не в себе, а потом это — Россия. Не уследишь. И вообще, он мог куда-нибудь уехать, пропасть, сгинуть…