— Кто-нибудь спрашивал обо мне? — поинтересовался он и, оттолкнувшись от притолоки, вошел в жилую комнату, которая предположительно являлась местом его затворничества. Стена мониторов мерцала в приглушенном свете комнаты, и он направился прямо к черному холодильнику и схватил холодную бутылку пива.
— А ты как думаешь? — проворчал Кальвин. — Мне пришлось отбиваться от толп твоих поклонников. Кое-кто из Старейшин хочет обсудить финансовую стратегию. Кэтрин желает поговорить. Бобби Рей хнычет, что соскучился по тебе. Все жаждут переспать с тобой. — Он уставился на него с растущим подозрением. — Но ты же позаботился об этой небольшой проблеме, верно? Кто на этот раз? Кто-то, кого я знаю?
— Ревнуешь? — лениво обронил Люк.
— Не особенно. Ты не в моем вкусе, — отгрызнулся Кальвин. — Какого черта не переоделся? А если бы кто-то увидел?
— Значит, я влип по самое некуда, — беспечно отозвался Люк и, выпив полбутылки пива, невидящим взглядом уставился на мониторы камер слежения.
— Может, ты и готов бросить все к чертовой матери, но я в это дело вложил слишком много труда и не хочу, чтобы все развеялось как дым из-за того, что тебе стало скучно. Кстати, о дыме — от тебя воняет сигаретами.
Люк откинулся назад.
— Я планирую принять душ.
— С кем ты спал?
— А тебе какое дело?
— Хочу убедиться, что это не какая-нибудь безмозглая официанточка, которая припрется сюда и заявит, что беременна, и тогда мне придется избавляться от нее. Такого рода вещи становятся чересчур опасными.
Люк взглянул на него. Он устал как собака и пребывал в отвратительном расположении духа. С тех пор, как он покинул Коффинз-Гроув, прошла неделя. Неделя мучительных размышлений — поехать или не поехать за Рэчел? Он не поехал, но и выбросить ее из головы тоже не смог. А Кальвин настроения не добавлял.
— А ты уже раньше от кого-то избавлялся?
Кальвин выразительно пожал плечами.
— Да ты становишься параноиком. Похоже, забыл, что все здесь считают тебя чуть ли не мессией. За исключением этой злючки, дочки Стеллы… — Он замолчал, и его смуглое лицо слегка побледнело. — Нет, — сказал он без всякого выражения.
— Что — нет? Нет, ты ни от кого не избавлялся?
Но Кальвина было не так-то легко сбить с толку.
— Только не говори, что спал с Рэчел Коннери. Только не говори, что совершил такую глупость. Это же самоубийство!
Люк упал в кресло, вытянув перед собой обтянутые пыльными черными джинсами ноги.
— Ладно, не скажу, — согласился он, допивая пиво.
Кальвину потребовалась минута, чтобы прийти в себя. Он подошел и сел у ног Люка, глядя на него снизу — с беспокойством и даже тревогой.
— Зачем?
Люк только покачал головой.
— Черт, я не знаю. Могу назвать дюжину причин, и ни одна не будет верной. Может, все сводится к тому, что она оказалась под рукой, когда мне требовалась женщина.
— Где?
— В Коффинз-Гроув.
— Проклятье! Да ты совсем рехнулся! А что она там делала?
— А ты как думаешь? Пыталась отыскать какой-нибудь новый способ уничтожить меня.
— Судя по всему, ты дал ей прекрасное оружие.
Люк потянулся и закрыл глаза.
— Она и сама бы нашла. Кроме того, что-то не похоже, чтобы ты очень верил в своего друга. Может быть, я так хорошо сделал свое дело, что она теперь безумно влюблена в меня.
— Могло бы быть. Если б она была такая, как большинство женщин. Но, зная ее, не удивлюсь, если она все еще хочет разделаться с тобой.
Люк сдержанно улыбнулся.
— Вполне возможно, — согласился он.
— Так где она сейчас? Выкладывает это все газетам?
Люк покачал головой.
— Сомневаюсь. Думаю, она появится здесь рано или поздно.
— Старейшинам это придется не по душе. Порой мне кажется, что они влюблены в тебя так же, как и все остальные.
— Кроме тебя, Кальвин.
— Кроме меня, — отозвался он без выражения. — Нам придется что-то решить с ней. Ты ведь это понимаешь, правда?
— Ты уже пытался. Выкинешь еще что-то подобное, и я сломаю твою тощую шею.
— Не слишком ли это интимно? Я думал, ты своих жертв пристреливаешь или пыряешь ножичком.
— Ты меня раздражаешь.
Кальвин неодобрительно фыркнул.
— Так что же ты собираешься с ней делать? Позволишь ей уничтожить все, над чем мы так упорно трудились?
— Может быть, — мечтательно пробормотал Люк.
Кальвин был единственным, кто осмеливался злиться на него, но в последнее время откровенность старого приятеля отчего-то перестала его забавлять.
— Я не дам тебе это сделать, — сказал Кальвин.