Милославский. В аэроплане рассказали.
Бунша. Полное однообразие.
Рейн. Вы-то бы уж помолчали, Святослав Владимирович! Большое разнообразие вы видели в вашем домкоме.
Бунша. И даже очень.
Милославский. Словом, милый человек и академик, говорите, что с вашей машиной? Будьте любезны доставить нас туда, откуда взяли.
Рейн. Я вам не извозчик.
Милославский. Что значит не извозчик? Я разве просил вас меня сюда переселять?
Рейн. Дорогой мой! То, что произошло с нами, именуется катастрофой. Вы случайная жертва эксперимента. А впрочем, почему жертва? Тысячи людей были бы благодарны, если бы их перенесли в эту жизнь! Неужели вам здесь не нравится?
Бунша. |
} Не нравится!
Милославский. |
Рейн. Сожалею и приму все меры к тому, чтобы вернуть вас в прежнее состояние. Но не скрою от вас, что это чрезвычайно трудно.
Бунша. Подаю на вас заявление! Из-за вас я отлучился из Союза без разрешения и стал белым эмигрантом. Не желаю быть невозвращенцем!
Рейн. Святослав Владимирович! Вы кретин.
Бунша. Ругайтесь, ругайтесь…
Рейн (Милославскому). А вы? Скажите же, наконец, кто вы такой и из какой эпохи?
Милославский. В чем дело? Эпоха, эпоха!
Рейн. В каком году вы родились?
Милославский. Тысяча девятисотого года рождения.
Рейн. Позвольте! Одного года со мною? Но как же, я не понимаю, вы оказались в моей комнате. Я думал, что вы…
Бунша. У меня есть на этот счет соображения…
Милославский. Солист государственных театров, и вопрос исчерпан.
Рейн. Скажите, солист, как вы вышли из машины?
Милославский. Был пьян и не помню.
Рейн. Ничего не понимаю. Где вы работали? В каком театре вы работали?
Милославский. В Большом и в Малом. На премьерах.
Рейн. Господи! У вас широчайшее поле для работы здесь. Но все утверждают, что вы упрямитесь. И никто не слышал от вас ни одной строчки, кроме этого Кочубея. Что за дикое упрямство! У вас широчайшее поле для работы. Вам Аврора предлагала прочесть доклад о состоянии театра в ваше время. Почему вы отказались?
Милославский. Я стеснялся.
Рейн. Черт знает какую чушь вы говорите!
Милославский. Драгоценный академик! Починяйте вашу машину, и летим отсюда вон! Хочешь, я на колени стану? (Становится.)
Бунша (становится на колени). И от своего имени умоляю. Увезите нас.
Рейн. Бросьте вы эту петрушку. Ну, слушайте. Случилась беда. Одной части не хватает. Платиновой пластинки, на которой нарезаны цифры. А их пятьдесят. Без нее я не могу установить машину ни на какой полет. Мария Павловна, когда ухватилась рукой за механизм, выронила ее, очевидно.
Милославский. Ключик золотой?
Рейн. Вот именно.
Милославский. Ура!
Рейн. Не надрывайтесь зря. На нем выложено было шестизначное число, а я его не помню. И вспомнить его немыслимо.
Милославский. Чего ж ты молчал? А? (Подбегает к шкафу, трогает костюм Рейна.) Искать надо! Он в костюме.
Рейн. Все обыскано, успокойтесь, дорогой артист. Он потерян.
Милославский. Не может он быть потерян. Где-нибудь он да находится!
Рейн (обыскав костюм). Тьфу, черт. Только меня заразил своей истерикой.
Милославский. Не у меня ли? (Ищет.) Нет, нету.
Рейн. А каким же образом он может…
Милославский. Святослав, ищи в своем.
Бунша. Довольно странно…
Милославский. Ищи!
Бунша (вынимает ключ). Ключ!
Милославский. Вот, пожалуйста!..
Рейн. Что такое?! Послушайте, Святослав Владимирович, что это значит?
Бунша. Я не понимаю, что это значит.
Милославский. Как ты смел, старая калоша, дотрагиваться до такой тонкой и оригинальной машины? А?
Бунша. Выше моих сил понять, что это значит…
Милославский. Нет, ты ответь, как ты осмелился тронуть государственное изобретение гения? Женечка, хотите, я ему по шее дам?
Бунша. Не понимаю этого подозрительного происшествия. Честное слово… И более всего не понимаю, каким же образом ключ попал в новый костюм!..
Милославский. Довольно! Ты действовал в состоянии рассеянности.