Орденское правило непреложно, и Поссидий конфузливо приумолк. Пускай он всего-то навсего искусился остроумно, учеными словами пошутить, заметив, мол, Эллидий Анатом очень нынче занят гоэтикой, магически гадая на будущие патологические несчастья по человеческим потрохам.
Научно-медицинская шутка епископу определенно не полюбилась, хотя бы потому, что святой отец Поссидий не удосужился прочесть соответственных глав из «Града Божия». Да и воскресные проповеди архипастыря, нередко затрагивающие с осуждением демонские вредоносные пceвдoнауки вроде магии, гоэтики, теургии, герметики, апотелесматики, главный епархиальный хозяйственник словно позабыл безответственно.
Видать, в самый раз ему напомнить о надлежащем отношении православных католиков к многообразным проявлениям демонического вмешательства в человеческие дела. Или умопомешательства, коль речь заходит о душевных болезнях простонародья на почве колдовства, ворожбы, ведовства, волшбы, волхования, знахарства, называемых словами, далекими от греко-римской учености.
Уже добрых семь-восемь лет со времени расследования преступных деяний друидов на юге страны епископ обязательно привлекает просвещенных медикусов для судебного исследования зловредительных магических случаев, колдовского наведения порчи и тому подобных темных бесовских безобразий. Причем освидетельствованию на предмет душевного нездоровья, психических патологий, — определимся по-гречески, — подлежат как подозреваемые, так и потерпевшие со свидетелями.
В такой вот связи третьего года ученейший доктор Эллидий весьма сокрушался, что ему не удалось освидетельствовать ученую женщину математика Гипатию из Александрии. Обвиненная в нечестивых гаданиях по звездам, приносящим несчастья, она затем была бессудно растерзана грязной и подлой простонародной толпой. Христиане ли смертно согрешили в стадном озверении либо убили ее озверелые язычники — значения не имеет, если Эллидий вполне уверен в доказательствах сумасшествия у женщин от излишнего изучения и обдумывания непосильных для слабого женского интеллекта натурфилософских или религиозных проблем.
Епископ помолился за спасение души рабы Божьей Гипатии, язычница она там или нет. Ему тоже было ее очень жаль, вероятно, невинно убиенную. У себя в Нумидии он такого бы не допустил, как скоро его непременно звали, умоляли исследовать чудотворной духовной силой и апостолической властью всяческие сверхъестественные преступления.
Пускай себе среди замешанных или от них пострадавших порой не находилось ни одного христианина, тут и там не суть важны вероисповедания. Потому как неустрашимого и подчистую не имеющего суеверий, сведущего в демонологии святейшего прелатуса Августина из Гиппона, нередко слезно просят рассудить по справедливости, выявить повинных и оправдать невинных. Так-то вот он внял просьбе епископа Декима из Сетифиса и наметил прибыть туда, несмотря на то, что эта епархия уже в Мавретании, хотя и в близком соседстве с Нумидией.
Тяжкое обвинение туземная народовластная молва возложила на молодую побродяжку, неизвестно откуда взявшуюся в Сетифисе. Грозящую смертью вину на нее налагают за наведение порчи на людей и скот, выразившейся во множестве выкидышей, в неплодности женщин и опавшем обомлении детородства у мужчин. Ко всему прочему ведовству подтверждают обвинительное заключение многими зловещими, возмутительными пророчествами-проклятьями, услышанными в живую из ее уст.
У себя в епархии епископ, Бог знает когда, положил решительный конец всем старухам-ведуньям, языческим магам, народным колдунам, лживым метопоскопам, поганым апотелесматикам, составляющим гадательные гороскопы. К счастью, древнеримские законы XII таблиц позволяют разделываться с этой порочной богомерзостью гораздо решительнее, нежели эдикты против ересей, провозглашаемые христианскими кесарями современности. Не в укор будь им сказано: кесарям — кесарево…
И возмущают общественное спокойствие магические злодеяния иногда поболе, нежели иные республиканские ереси. Наверное, то же самое политическое возмущение и случилось, непростительно сказалось в Сетифисе…
Чтобы спокойно разузнать различные обстоятельства, очевидно, непростого мавретанского дела, епископ заблаговременно за неделю отправил туда трех прознатчиков.
Первым выехал юркий старикан монах Филодокс. Этот бывший рыночный меняла уж не раз и не два в порученных ему целях дознания достоверно разведывал обстановку, собирая много ценных сведений и малую лепту на прокормление никому не ведомого монашеского братства, где-то за южными горами обращающего в христианство диких эфиопов. Помнится, в Ферродике он когда-то хорошо и негласно поработал.