Сначала… Дождь в стекло. Потеки на стекле —Забылись с осени… И в каждом из потековДробится светофор. Под лампой, на столеЛежит пенал и расписание уроков,А нынче музыка. Заданье. За дверьми —Тишь уважения. И снова до-ре-ми.
Она играет. Дождь. Сиреневая тьмаВсе гуще. Окна загораются, и вот ихВсе больше. Теплый свет ложится на томаНа полке, за стеклом, в старинных переплетах,На руки, клавиши и, кажется, на звук,Что ровно и легко струится из-под рук.
И снова соль-ля си… Соседнее окно —Как рано все-таки смеркается в апреле! —Доселе темное, теперь освещено:Горит! Там мальчик клеит сборные модели:Могучий самолет, раскинувший крыла,Почти законченный, стоит среди стола.
Лишь гаммы за стеной – но к ним привычен слух —Дождем перевиты, струятся монотонно.Свет лампы. На столе – отряд любимых слуг:Напильник, ножницы, флакончик ацетона,Распространяющий столь резкий аромат,Что сборную модель родители бранят.
А за окном темно. Уже идет к шести.Работа кончена. Как бы готовый к старту —Картинку на крыло теперь перевести —Пластмассовый гигант воздвигнут на подставкуИ чуть качается, еще не веря сам,Что этакий титан взлетает к небесам.
Дождливый переплеск, и капель перепляс —Апрельский ксилофон по стеклам, по карнизу,И мальчик слушает. Он ходит в третий классИ держит девочку за врушку и подлизу,Которой вредничать – единственная цель,А может быть, влюблен и носит ей портфель.
Внутри тепло, уют… Но и снаружи – плескДождя, дрожанье луж, ночного ксилофонаНегромкий перестук, текучий мокрый блескФар, первых фонарей, миганье светофора,Роенье тайных сил, разбуженных весной:Так дышит выздоравливающий больной.
Спи! Минул перелом; означен поворотК выздоровлению, и выступает мелкоНа коже лба и щек уже прохладный пот —Пот не горячечный. Усни и ты, сиделка:Дыхание его спокойно, он живет,Он дышит, как земля, когда растает лед.
…О тишь апрельская, обманчивая тишь!Работа тайных сил неслышна и незрима,Но скоро тополя окутает, глядишь,Волна зеленого, пленительного дыма,И высохнет асфальт, и посреди двораПо первым классикам заскачет детвора.
А следом будет ночь, а следом будет день,И жизнь, дарующая все, что обещала,Прекрасная, как дождь, как тополь, как сирень,А следом будет… нет! о нет! начни сначала!Ведь разве этот рай – не самый верный знак,Что все окончиться не может просто так?
Я знаю, что и я когда-нибудь умру,И если, как в одном рассказике Катерли,Мы, обнесенные на грустном сем пиру,Там получаем все, чего бы здесь хотели,И все исполнится, чего ни пожелай, —Хочу, чтобы со мной остался этот рай:
Весенний первый дождь, вечерний сладкий час,Когда еще светло, но потемнеет скоро,Сиреневая тьма, зеленый влажный глазПриветствующего троллейбус светофора,И нотная тетрадь, и книги, и портфель,И гаммы за стеной, и сборная модель.
3. Октябрь
Подобен клетчатой торпедеВареный рыночный початок,И мальчик на велосипедеУже не ездит без перчаток.Ночной туман, дыханье с паром,Поля пусты, леса пестры,И листопад глядит распадом,Разладом веток и листвы.
Октябрь, тревожное томленье,Конец тепла, остаток бедный,Включившееся отопленье,Холодный руль велосипедный,
Привычный мир зыбуч и шатокИ сам себя не узнает:Круженье листьев, курток, шапок,Разрыв, распад, разбег, разлет.
Октябрь, разрыв причин и следствий,Непрочность в том и зыбкость в этом,Пугающие, словно в детстве,Когда не сходится с ответом,Все кувырком, и ум не сладит,Отступит там, споткнется тут…Разбеги пар, крушенья свадеб,И листья жгут, и снега ждут.
Сухими листьями лопочет,Нагими прутьями лепечет,И ничего уже не хочет,И сам себе противоречит —Мир перепуган и тревожен,Разбит, раздерган вкривь и вкось —И все-таки не безнадежен,Поскольку мы еще не врозь.
4
Никите Елисееву
Теплый вечер холодного дня.Ветер, оттепель, пенье сирены.Не дразни меня, хватит с меня,Мы видали твои перемены!Не смущай меня, оттепель.Не обольщай поворотами к лету.Я родился в холодной стране.Мало чести – оставь мне хоть эту.