Джессика позволила матери увести себя, но в последний момент, уже подойдя к двери, обернулась:
– Еще раз благодарю, лейтенант Дансер, за помощь и за то, что проводили меня. Вы очень добры.
Поднимаясь вместе с матерью к себе наверх, Джессика почти не слышала ее слов, потому что мысли девушки были заняты совсем другим. Она думала о том, что чувствовала, сидя на лошади позади Нейла, о том покое и умиротворении, которые она испытывала вблизи него. Эти противоречивые ощущения полностью завладели ею.
И вдруг Джессике показалось, что до шести часов следующего вечера очень далеко.
Глава 7
Мария Мендес, нахмурившись, внимательно изучала листок бумаги, который держала в руках. Вся эта идея ей не слишком нравилась, хотя ничего дурного она в ней на первый взгляд не видела.
Мария повернулась и взглянула на Рамона, стоявшего в противоположном углу гостиной Мендесов и разговаривавшего с Бриллом Крогером. Встревожила ли девушку сама идея устроить благотворительный бал в Айбор-Сити или виной всему было недоверие к человеку, у которого появилась эта идея? Всем остальным, по-видимому, она понравилась, в том числе и Рамону. Бал показался им идеальной возможностью собрать большую сумму денег в короткое время, а деньги должны были пойти на снабжение армии оружием и провиантом, а также на то, чтобы зафрахтовать судно, на котором кубинские патриоты собирались переправиться на Кубу.
Мария вздохнула. Идея бала исходит от Крогера, а она инстинктивно не доверяла этому человеку и, следовательно, любому начинанию, в котором он был замешан. Но как же она может отказаться, когда Рамон преисполнен такого энтузиазма? Она еще раз посмотрела на брата, разговаривавшего с Крогером. Глаза у Рамона блестели, он оживленно жестикулировал, и речь его была полна воодушевления. Что ж, решила Мария, придется согласиться. Девушка присоединится к другим женщинам – устроительницам бала, но на этот раз мистеру Крогеру не удастся обмануть ее бдительность. Интересно, что скажет Рамон, если она расскажет ему о приставаниях к ней Крогера во время бала в отеле?
Да, теперь-то Крогер обращался с ней совсем иначе: он был воплощенная вежливость, настоящий джентльмен. Однако когда Рамон не смотрел на него, он улыбался ей с понимающим видом, приподняв брови, словно у них с Марией была какая-то общая тайна. При одной мысли об этом у Марии мурашки побежали по телу. Да, он опасный человек, и об этом нужно помнить постоянно – с ним нельзя быть легкомысленной, при нем нужно всегда быть настороже.
И когда Рамон опять повернулся к сестре, она улыбнулась, старательно избегая смотреть на Крогера.
– Что ты решила? – спросил Рамон.
– Конечно, я буду очень рада помочь тебе, брат мой, – ответила Мария по-испански. – Если ты уверен, что тебе нужно именно это. Ты доверяешь этому человеку?
Лицо Рамона напряглось, и в голосе, когда он заговорил, появились раздраженные нотки:
– Говори по-английски, Мария. Мистер Крогер не понимает нашего языка.
Мария притворилась сконфуженной и любезно посмотрела на Крогера.
– Ох, простите, сеньор Крогер. Я привыкла говорить по-испански. Я вовсе не хотела исключить вас из разговора. Я сказала брату, что буду очень рада присоединить свои усилия к работе комитета, организующего бал.
На лице Крогера было написано сомнение, но он слегка поклонился, сделав вид, что поверил в ее любезность.
– Я в восторге, мисс Мендес, честное слово. Наша группа с радостью примет вас. Я буду с нетерпением ждать возможности поработать с вами.
Его лицо выражало легкую насмешку, и Мария поняла, что он прекрасно сознает, как она к нему относится, и почему-то это его забавляет. Это вызвало у девушки сильное беспокойство.
– Хорошо, – продолжал Крогер, – я с удовольствием побеседовал с вами, но теперь мне пора идти: у меня назначена встреча в доме банкира Мэннинга. Нам нужно обсудить с его дочерью и ее подругами детали бала, который будет дан в отеле «Залив Тампа». – Крогер слегка поклонился. – До встречи, мисс Мендес.
Когда тот ушел, Рамон повернулся к сестре:
– Что ты имела в виду, Мария, спрашивая, доверяю ли я сеньору Крогеру? Ты знаешь о нем что-то такое, чего я не знаю?
Мария покачала головой:
– Нет. Я просто что-то чувствую. Что-то дурное. Что-то злое. Я думаю, что это не тот человек, которому можно доверять.
Рамон рассерженно вздохнул. – Ах так, ты думаешь! Ты чувствуешь! Знаменитая женская интуиция пошла в ход! Если тебе нечего больше сказать, сестра... – Молодой человек пожал плечами. – То, что он предлагает, открывает перед нами огромные возможности. Мы сами устраивали вечера и встречи для сбора денег, но это будет большой бал, он соберет всех богатых кубинцев с их толстыми чековыми книжками и бумажниками. На этот раз мы сможем получить достаточно денег, чтобы сделать что-то реальное, чтобы переправить на Кубу и меня, и моих соотечественников. Я счастлив, что смогу действительно способствовать освобождению своей родины. Мария посмотрела куда-то в сторону. – Да, наверное, денег будет достаточно, чтобы ты отправился навстречу своей смерти, Рамон, – жестко сказала она. – А что касается моей женской интуиции, как ты это называешь, в прошлом уже не раз бывали случаи, когда оказывалось, ей можно доверять, и лучше бы тебе не смеяться надо мной. Однако хватит. Я сказала тебе, что я чувствую, но ты со мной не согласен. Я готова сделать все, что в моих силах, и помогу тебе с устройством этого крогеровского благотворительного бала, но этому человеку я никогда не буду полностью доверять.
Рамон опять пожал плечами.
– С вами, женщинами, всегда что-то не так, – проговорил он с отчаянием в голосе. – И кто вас поймет?
Уж конечно, большинство мужчин не поймут, подумала про себя Мария, отворачиваясь от брата. Девушке, конечно, хотелось, чтобы предчувствия ее обманули, но все подсказывало ей: этот бал и Брилл Крогер навлекут на всех неприятности.
Ее мысли прервал резкий стук в дверь, и девушка, обернувшись, увидела широкоплечую мужскую фигуру, стоявшую за закрытой сетчатой дверью. В сгущающихся сумерках она не смогла рассмотреть лица незнакомца.
Рамон уже ушел в заднюю часть дома, поэтому Мария подошла к двери, все еще не узнавая пришедшего. Кто бы это мог быть, и что нужно этому человеку?
– Кто вы? – спросила она по-испански. – Что вы хотите?
– Рамон Мендес все еще живет здесь? – спросил низкий голос. – Меня зовут Карлос Чавез. Мне бы хотелось видеть Района.
Карлос Чавез. Имя что-то смутно напомнило Марии, показалось знакомым.
– Карлос Чавез? – медленно повторила она, вглядываясь в лицо, которое теперь уже могла различить по ту сторону сетки.
– Мария? – неуверенно спросил Карлос Чавез. – Мария, это ты? Ты меня не помнишь? Господи, ты была совсем крошкой, просто маленькой девочкой, одни темные глаза и волосы. Неужели это ты – такая взрослая и красивая?
И вдруг Мария вспомнила – Карлос Чавез, ну конечно же!
– Вы жили рядом с нами, – проговорила она удивленно. – Ты дружил с Рамоном. Но с тех пор, как вы переехали, прошло столько времени!
– Да, это было в 1886 году, – сказал он, смеясь. – Целых двенадцать лет назад.
– Ну, входи же, входи! Рамой дома, и я знаю, он будет страшно рад тебя видеть.
Открыв сетчатую дверь, девушка распахнула ее.
– Мама тоже будет очень рада видеть тебя, – сказала она, когда Карлос вошел. – Я помню, она всегда говорила, что ты хорошо влияешь на Рамона.
Теперь, когда девушка ясно видела гостя, она поняла, что за эти двенадцать лет Карлос сильно изменился. Он запомнился ей довольно коренастым, серьезным мальчиком, с еще неоформившимся лицом, единственной необычной чертой которого были большие, очень умные темные глаза. Тогда, в детстве, он казался ей очень высоким, но теперь она увидела, что он всего лишь среднего роста, однако крепкого телосложения, говорившего о большой силе.
Карлос Чавез, друг детства ее брата, превратился в красивого мужчину с мужественным лицом, на котором темнели те же глаза с тем же испытующим выражением.