Вскоре его пальцы опять уперлись во что-то гладкое и твердое. Тщательно ощупав второй предмет, Крогер понял, что это камень, и отшвырнул его. Зато рядом оказалось что-то еще – круглое, около дюйма в длину. Он положил и эту вещицу в сумку.
Вдруг, когда Крогер заковылял дальше, течение стало сильнее и теперь грозило сбить его с ног. В душе Крогера возник панический страх; он повернулся и пополз к веревочной лестнице, пока течение не перестало его тащить. Решив, что он достаточно долго пробыл под водой и что пора подняться, рассмотреть обе находки и добавить к поясу гирь, Крогер с силой дважды дернул за веревку, обвязанную вокруг пояса. Веревка почти тотчас натянулась, и это помогло Крогеру добраться до веревочной лестницы.
Пальцы с трудом цеплялись за тонкие ступеньки, ноги то и дело соскальзывали. От холода руки и ноги совсем окоченели.
Когда голова Крогера в шлеме появилась над поверхностью воды, он испытал огромное облегчение; Эрнандо наклонился и помог своему хозяину выбраться наружу. Крогер был так возбужден, что заговорил прежде, чем голова его освободилась от шлема.
– Все работает прекрасно, только нужно прибавить грузил на пояс. И я что-то нашел! Давайте посмотрим.
Сначала он вынул округлый предмет и тут только увидел, что держит в руке кость – отполированный водой и временем череп изящных очертаний. Не веря своим глазам, Крогер запустил руку в сумку еще раз и достал второй предмет, найденный на дне. Это тоже была кость – круглый сустав пальца небольшой руки. Крогер просто задохнулся от отвращения и отшвырнул обе находки прочь, с ужасом глядя, как они покатились по каменистой земле.
Тут заговорил Эрнандо:
– Я же рассказывал вам, сеньор, что майя часто приносили человеческие жертвы, молодых девушек, богу дождя, кроме золота и драгоценностей. Может быть, эти кости – останки какой-нибудь принцессы майя. Интересно было бы узнать, сколько столетий они там пролежали, а?
Но Крогер не слушал переводчика. С застывшим лицом он стоял, снова и снова вытирая руки о свое мокрое белье. Он думал о Дульси Томас. Наверное, ее череп так же изящен, как и этот.
Но он быстро выбросил из головы все эти мрачные мысли. Кости – это только кости, старые они или новые. Чем они могут ему навредить? Крогер шагнул к камню, на котором оставил свою одежду, и достал сигару. Зажег ее и глубоко затянулся.
– Какое мне дело до старых костей? Я опущусь еще раз и теперь обязательно найду то, что ищу. Да, именно так! Виллалобос, добавьте грузил мне на пояс и дайте-ка мне ту бутылку бренди. Внизу холоднее, чем я предполагал.
Увидев кости, вынутые Крогером, Джессика пришла в ужас, а когда она заметила отвращение на его лице, сердце у нее бешено забилось. Что, если она ждала слишком долго? Что, если он испугается и больше не станет спускаться вниз? Но когда Крогер заговорил, у девушки прямо гора с плеч свалилась.
Она взглянула на него, потом на кости, которые он отшвырнул, и содрогнулась. До этого момента рассказы Эрнандо были просто рассказами. А теперь Джессика словно ощутила присутствие этих жертв, молодых девственниц, нашедших смерть в колодце, куда их бросили, чтобы ублажить бога дождя. Какой жестокий это, должно быть, был бог, если он требовал подобных приношений, прежде чем даровать людям свои милости.
Пока Джессика размышляла, Эрнандо передал Крогеру бренди. Глядя, как он пьет, Джессика решила, что медлить больше нельзя, надо бежать. Если при следующем погружении Крогер опять ничего не найдет, кроме костей, он может бросить свою затею. Решено, как только он окажется под водой, она убежит. Она найдет дорогу в Мериду, следуя указаниям Эрнандо. А там остается уповать на волю Божию. Она может пойти в какую-нибудь из городских церквей и попросить там убежища. Даже Крогер не решится силой забрать ее из церкви.
А тот между тем отбросил недокуренную сигару, надел шлем и решительно направился к веревочной лестнице. Как только его голова исчезла под водой, Эрнандо принялся нажимать на рычаг насоса.
Джессика подошла к тому месту, где была сложена провизия, и принялась выбирать то, что весило меньше, а храниться могло дольше. Кроме еды, она взяла флягу с водой и свернутое рулоном одеяло. Она знала, что Эрнандо смотрит на нее, но он ничего не говорил. Джессика уложила припасы в седельную сумку, потом, поколебавшись, повернулась к переводчику.
– Желаю вам удачи, сеньорита, – проговорил он ласковым голосом. – Vaya con Dios. С Богом.
– Спасибо, Эрнандо. И прощайте.
Расправив плечи, Джессика пошла туда, где были привязаны обе лошади. И вдруг остановилась, охваченная тревогой. По дороге, которая вела из центра города-развалины, к ней приближались трое всадников. Кто это? Еще какая-нибудь опасность?
Но кто бы они ни были, они отрезали ей путь к бегству, а кружного пути Джессика не знала. Всадники все еще были слишком далеко, и рассмотреть, кто они, было невозможно. Уж не за ней ли они едут? Надежда опять проснулась в сердце девушки, но тут же умерла. Ведь никто не знает, что она здесь. Потом Джессика вспомнила, что, судя по слышанным ею рассказам, в этих краях много бандитов.
В человеке, скакавшем впереди, было что-то неуловимо знакомое. Девушка прикрыла глаза ладонью от солнца, пытаясь рассмотреть лица всадников. Нет, этого не может быть! Это невероятно! Это, наверное, какая-то галлюцинация!
Надежда и безысходность боролись в ней. Спотыкаясь, побежала Джессика к приближавшимся всадникам. Теперь они уже были достаточно близко, чтобы она могла рассмотреть их лица. Да, это так! Господи Боже, это так!
Внезапно ноги девушки ослабели, она сделала еще два нетвердых шага, а потом медленно опустилась на землю. Впервые в жизни Джессика потеряла сознание.
Девушка очнулась с таким ощущением, словно она пробирается к действительности сквозь пласты густого тумана. Первое, что она увидела, было лицо Нейла, смотревшего на нее сверху с нежностью и тревогой. Лицо юноши похудело, осунулось, сильно загорело; ей это лицо показалось самым лучшим в мире. Протянув к Нейлу дрожащие руки, Джессика обняла его, а потом спрятала лицо у него на груди и разразилась безудержными рыданиями.
– Джессика, Джессика, – вновь и вновь повторял Нейл, – не плачь, дорогая моя Джесси. Теперь все будет хорошо, все будет хорошо.
Но она не могла остановиться. Все невыплаканное отчаяние, с которым она столько времени жила, все страхи и унижения, которые вытерпела молча, – все это вырвалось наружу с потоком слез.
– Ты невредима? – дрожащим голосом спрашивал Нейл. – Если этот Крогер что-нибудь сделал с тобой!..
Она все еще не могла говорить и только отрицательно помотала головой. Наконец девушка овладела собой и взглянула Нейлу в лицо.
– Нет, любимый, со мной все в порядке. Я чувствую себя прекрасно, ведь теперь ты со мной.
Она робко протянула руку, чтобы коснуться его щеки, чтобы убедиться, что он на самом деле здесь. И только тогда увидела позади Нейла еще двоих людей. На их лицах тоже было написано беспокойство. Одна из них была Мария, Мария Мендес. А в человеке, стоявшем подле нее, Джессика узнала молодого лейтенанта, которого она видела с Марией еще в Тампе.
И они приехали в такую даль, чтобы спасти ее! Ну были ли когда-нибудь у кого-нибудь такие преданные друзья!
Мария, заметив, что Джессика больше не плачет, обошла вокруг Нейла, опустилась на колени и взяла Джессику за руку. Та очень удивилась, увидев, что Мария тоже плачет.
– Ох, Джессика, вы не знаете, до чего же мы рады, что нашли вас живой и невредимой!
Друг Марии стоял, возвышаясь над ними, и смотрел попеременно то на колодец, то на Эрнандо.
– Где Брилл Крогер?
Нейл поднял глаза, лицо его потемнело.
– Да, где он, Джесси? Когда я доберусь до этого... А что там за человек? Это тот испанец, о котором нам рассказывали?
Джессика кивнула и попыталась подняться на ноги. Нейл помог ей.
– Это Эрнандо Виллалобос. Крогер нанял его как переводчика... – Она закашлялась. – Мария, у вас не найдется носового платка?
Мария вынула платок из-за корсажа и протянула его Джессике.