Та пришла в восторг:
— Она сама заехала в гараж, без твоего участия?
— Мы не в курсе. Может, и сама. На улице ей было неуютно.
— Ладно. А теперь рассказывай! Обо всем! Как все случилось? Фото у тебя есть? Ты его сфотографировала?
— По порядку. Сначала верну тебе твои документы, а то потом забудем.
Я выложила на стол злосчастный бумажник. Мартуся разыскала мои тапочки, забросила свою сумку под лестницу и принялась за пиво. Я подала ей стакан, как гостеприимная хозяйка выложила из кастрюльки в салатник приготовленные еще днем бобы, щелкнула кнопкой чайника, налила себе чаю, и мы уселись за стол.
Мартуся буквально светилась от радости, словно я ей не про убийство рассказывала, а рождественскими подарками одаривала. Впрочем, меня это ничуть не удивило. Как и все мы, она настрадалась от самых разных чинуш, так что уменьшение их поголовья воспринимала именно как подарок лично ей. Сходные чувства я испытала в прихожей пана Теодора, но пришлось сдерживаться в присутствии представителей власти.
— Только подумай, уже никогда этот ходячий гнойник не сможет ничего украсть. Ни тебе баб, пьянок-гулянок, ни повышения по службе. — Я сладко потянулась. — Никуда уже его не выберут, всем махинациям конец. Тренеры, конезаводчики, хозяева лошадей завтра устроят танцы на Замковой площади!
— А почему именно на Замковой? — жадно спросила Мартуся.
— Какая разница. Если хочешь, танцы можно устроить хоть на краковском рынке.
— Хочу. А это возможно? Думаешь, он нам нагадил больше всех?
— Чего не знаю, того не знаю. Наверное, найдутся и похуже. С финансовой точки зрения. Наверняка он миллионы украл у больных детей, службы социальной защиты, здравоохранения, образования, дорожников и дамб. Да что там, сотни миллионов! Если не миллиарды.
— У каких еще дамб?!!
— Для защиты от наводнений.
Мартуся онемела. Только как-то странно икнула. А я продолжала распаляться:
— Он проедал мои налоги!
Тут Мартуся обрела дар речи:
— Мои, наверно, тоже проедал?
— И твои. И вот его нет в живых!
— Ну просто чудо, да?!
Мартусе не сиделось на месте. Ничего, что одна рука запущена в миску с бобами, а другая сжимает стакан с пивом. Мартуся вскочила и закружилась по комнате, нечаянно сбросив на пол огромную стопку фотографий, валявшихся на столе уже три дня. Она было наклонилась, чтобы их подобрать, но эмоции перебороли даже любовь к порядку. Мартуся оставила все как есть и вернулась на свое место.
— Неужели это не ты его убила?! — В ее возгласе чувствовалось огорчение.
— Если бы... — вздохнула я. — Мне нравится пан Теодор, я не смогла бы воспользоваться его любимым куском кварца. Попадись этот кварц мне под руку, я бы его потом отмыла, начистила и положила на место. Со всем моим уважением. Даже принесла бы булыжник с улицы и вымазала кровищей, чтобы дать полиции орудие преступления, только бы на минерал не пало и тени подозрения. К сожалению, убийца — не я. Я обнаружила министра в таком состоянии, что уже ничего нельзя было сделать. Вот ведь идиотство! Меня так воспитали, что мне и в голову не пришло пнуть его в зад посмертно! Правда, он лежал на спине, так что неудобно было...
— Слушай, это просто невыносимо, я ведь все еще не знаю подробностей! Расскажи наконец обо всем по порядку. Говори же!!!
— Расскажу. И с огромным удовольствием. Подожди-ка, коньяк я сегодня пила, чай уже выпила, что бы еще... От красного вина вреда меньше всего.
Мизансцена: Мартуся с пивом, я с красным вином, моя сумочка и все ее содержимое на столе, в центре — бумажник Мартуси, под столом ворох фотографий, сотни рассыпанных снимков, конверты, пакеты. Рассказывая, я успела поставить кастрюльку на плиту и приготовить новую порцию бобов. Меню не слишком праздничное, но не жрать же мы собрались.
Мой рассказ так захватил Мартусю, что от возбуждения у нее лицо пошло красными пятнами.
— Да ты что! И ты ушла? И ничего не разнюхала?! Я тебя не узнаю!
— Если бы ты видела эту статую Командора в дверях, то поняла бы, почему я удалилась. Скорее наступил бы конец света, чем этот полицай перестал бы на меня пялиться. Мой знакомый подобрал себе сотрудника высокого класса!
— А может, он в тебя влюбился?
— Кто?!
— Ну, этот, Командор в дверях.
— Точно. Геронтофил. Неразделенная любовь. Чувствам не прикажешь. Не пори чепуху.
Мартуся потянулась за пивом, послушно прекратив пороть чепуху.
— Так, первым делом надо четко сформулировать вопросы, как ты всегда говоришь.
— Точно. В нашем случае четкость формулировок особенно важна. Хотя бы для того, чтобы защитить исполнителя.