— Есть и еще повод для веселья. Домработница, дай ей бог здоровья, наводит чистоту только там, где пониже. Что повыше она моет и протирает дважды в год, по праздникам. Пыль по полгода никто не трогает. Так вот, в кабинете, на самом верху книжного шкафа, мы обнаружили какие-то следы. Непонятные следы...
— Вот как? — оживился Бежан.
— В лаборатории считают — большой полиэтиленовый мешок, содержимое определить невозможно. По-моему, напоминает... сейчас покажу.
Покопавшись в фотоснимках, Гурский достал фотографию большого черного пакета для мусора, набитого каким-то хламом.
— Где ты это раскопал? — поинтересовался Бежан.
— Стоял в углу, в гостиной. Но он не со шкафа. Ни следа пыли, пакет новый, использованный один раз, отпечатки пальцев самого Бучинского и домработницы. Она брала его в руки дважды.
— Переставила во время уборки и вернула на место.
— Похоже на то...
— А что в нем?
Гурский тяжко вздохнул:
— Ничего особенного... Одна пара женских резиновых сапог, почти новых, смятая картонная коробка с микроследами от сырой рыбы, лесной растительности и лимонных корок...
— Одно с другим не вяжется.
— Вот именно. Три карты автомобильных дорог шести- и восьмилетней давности: Франция, Европа, Польша, порванные и мятые, некоторые повреждения совсем свежие, кусок дерева причудливой формы, початый рулон туалетной бумаги и восемнадцать полиэтиленовых пакетов, толстых и тонких, все мятые, будто кто-то над ними специально измывался.
— И это все?
— Все.
— Думаешь, не обошлось без Хмелевской? — высказал догадку Бежан после минутного раздумья.
— Наверняка, — согласился Гурский.— Тем более что все содержимое буквально усеяно ее отпечатками пальцев. Жаль, не она его грохнула. Я бы по крайней мере знал, на что не обращать внимания и кого не разыскивать. Правда, резиновые сапоги вряд ли ее, уж очень они здоровые. Я ее расспрошу, обычно она говорит правду, а если что не так, то и проверю.
— И такой вот мешок лежал на шкафу?
— Лежал, нюхом чую. Конечно, я могу ошибаться... Так, что еще... Окурки — различной давности. Два свежих — один с губной помадой, второй покойного. Остальные старые, из них два с помадой двухдневной давности. По отношению к дате преступления, конечно. Что же касается следов от обуви в гостиной, с ними все не так просто.
— Да? — заинтересовался Бежан.
— Помимо следов хозяина, домработницы и жертвы, найдены еще три комплекта женских следов — обувь на каблуке — и мужские. В последнее время в доме побывали три дамы: Хмелевская, Бучинская и Яворская. Хмелевская — вот она, а другие две как провалились. Что касается мужских следов... Может, они как раз принадлежат убийце? Не порхал же он по воздуху!
— Даже если и так, это пригодится нам гораздо позже. После того как ты выйдешь на убийцу.
— Во всяком случае, уже что-то...
— А если все вместе сложить? Ты составил схему следов?
Гурский похлопал себя по карману и вытащил сложенный листок.
— Составил. Народищу там было, как на храмовом празднике, а расписать все надо по минутам...
Они склонились над листком.
Около половины пятого покойный появился у Теодора Бучинского. Как он туда добрался, пока неизвестно, скорее всего, на такси, ни одна из его машин (ни частных, ни служебных) для этого не использовалась. Следы (черт бы их взял!) показывали, что хозяин и гость натоптали в гостиной и в кабинете. В спальне следов не обнаружено. Без десяти пять оба вышли из дома, чуть раньше в дверь позвонили. Таксист видел убитого еще живым. Бучинский уехал. Через пять-десять минут пришла Ева Бучинская, чтобы расспросить соседку, и пробыла у той две минуты.
Вот и все, что удалось установить наверняка. Остальное основывалось исключительно на дедуктивном методе, так что точность не гарантировалась.
Получалось, что лицо в женской обуви (кто — неизвестно) проникло в дом через террасу. Такова была версия экспертов. Не более чем версия, следы-то затоптаны. Вот только дверь на террасу была закрыта.
— Соседка дала дополнительные показания, — буркнул Гурский. — В садике она заметила какое-то движение...
Согласно следам, два человека провели некоторое время в гостиной и в кабинете. Каждый из них выкурил по сигарете, каждый оставил по полному комплекту отпечатков пальцев, и одним из этих людей был убитый.
Лицо в дамской обуви, несомненно, как-то покинуло дом, ведь позже его там не оказалось. Однако как именно этому самому лицу удалось исчезнуть, непонятно. Через террасу? Да, не слишком отчетливые женские следы перекрывали все прочие, но что означает закрытая изнутри дверь? Покойный вряд ли мог поспособствовать. Он уже полеживал себе в прихожей, где свершилось преступление.