В мгновение ока, оказавшись подле корчащихся на земле гурингов, он пролетел по лощине, отвешивая по сторонам мощнейшие удары когтистых лап, разрывающие серые тушки просто напополам. Время от времени он останавливался, чтобы с хрустом раскусить череп очередного бедолаги, после чего стремительный бег смерти по желтым камням продолжался.
Осси даже поморщиться не успела, как все уже было закончено, и от толпы нападавших остались одни лишь воспоминания да шаман, засевший где-то неподалеку.
О нем, впрочем, беспокоиться тоже не пришлось, потому, как Мей дело свое знал, по всему судя, неплохо и натаскан был тоже – дай Странник каждому. Да и азартом его при рождении, похоже, что не обделили.
Через миг из-за нагромождения камней неподалеку раздался истошный визг, и тут же из тени вынырнул Мейла-кун, с добычей в зубах. Не спеша, и очень, видимо, довольный собой, он подошел к леди Кай, сжимая в зубах голову шамана, волочащегося за ним по земле эдаким обмякшим кулем.
Свои кинжалоподобные клыки Мей сжимал не слишком – ровно настолько, чтобы добыча не трепыхалась и не помышляла о попытках вырваться, но и вреда особого пленнику не причиняя. Если не считать, конечно, вредом, порванное ухо и несколько глубоких порезов, из которых наземь тонкими струйками стекала бледно-розовая кровь.
Подойдя к Осси, Мей разжал свои внушительные зубки, и предводитель стаи, освобожденный из смертельного захвата грохнулся на землю, тихо поскуливая. Мей подтолкнул его носом – точнее той частью черепа, где должен был бы находиться нос, – подкатив прямо к ногам интессы, и замер прямо над ним, готовый вмешаться, буде пленник поведет себя неподобающим образом.
Пленник ни о чем подобном не помышлял и думать – не думал, с ужасом взирая на оживший скелет, который только что играючи расправился с остатками его отряда, а теперь возвышался прямо над, ним весьма недвусмысленно изготовив к работе палача свои окровавленные клыки.
«Впечатляет, – оценила работу союзника Хода. – Быстро и эффективно. Очень хорошо».
Еще раз, подтолкнув пленника носом, Мей отступил на шаг, освобождая для Осси оперативный простор для действий по ее высочайшему разумению.
Шаман лежал в пыли, сжавшись в комочек, и скулил, размазывая по своему серому лицу кровь вперемешку с соплями и ритуальной краской. Сейчас он ничем не напоминал идейного вдохновителя, многократно превосходящего численностью противника. Вываленный в земле, с порванным ухом и сломанным прутиком жезла с намотанными на него перьями, он был жалок, противен и бесполезен. Иметь дело с ним не хотелось, и Осси перешагнув через гуринга, попытавшегося ухватить ее за ботинок, чтобы припасть к нему жирными, как садовая улитка губами, направилась дальше, подарив ему жизнь.
Мей, однако, так не думал, и через несколько мгновений смачный хруст оборвал на полуноте начинавший уже надоедать скулеж.
«Да воздастся каждому по глупости и скудоумию его», – изрекла Хода, а Мейла-кун уже шагал рядом, прижимаясь к правой ноге Осси и задрав на хозяйку, измазанную в крови морду в ожидании похвалы.
А если вспомнить, что мордой ему служил оскаленный окровавленными клыками череп, то нетрудно понять, что зрелище это было то еще… Но дорога к дому на холме была открыта.
Холм хоть и казался небольшим, но пока добрались до вершины, солнце успело нырнуть за горы, а на стремительно темнеющем небе уже появились первые звезды.
Изблизи – в упор, так сказать, – строение выглядело, мощным и нерушимым как бастион. Будто не на века его строили, а навечно. Приземистый дом, сложенный из огромного размера булыжников стоял крепко, и выглядел глубоко вросшим в холм.
Пролетевшие годы власти над ним не имели и отметин на нем не оставили – ни трещин, ни мха, ничего вообще, что говорило бы о возрасте последнего пристанища Лерда. Он не выглядел ни брошенным, ни запущенным, вот только узкие редкие окна его были темны и неприветливы.
В какой-то момент Осси поняла вдруг, что ей не по себе, и она всячески оттягивает тот момент, когда придется взяться за кольцо двери и отворить ее. И именно поэтому она так долго стояла, не двигаясь с места, и неспешно разглядывала стертые камни ступеней, массивные стены и чуть покатую крышу с невысокой широкой трубой. При этом она никак не могла избавиться от ощущения, что пока она рассматривала дом, что-то чужое, чему нету в людском языке ни имени ни названия, внимательно изучало ее. А может быть, это сам дом присматривался к незваной гостье…
Из оцепенения ее вырвал голос Ходы:
«Что стоим? Чего ждем? Встречающих не будет. И дом, насколько я понимаю, – пуст».
– Сама знаю, – огрызнулась Осси. – Просто стою и все. Смотрю я.
«А, – протянула Хода. – Ну, смотри, смотри. Чего ж не посмотреть-то, если есть на что. И долго еще смотреть будешь?»
Осси вздохнула. Хода была права: хочется – не хочется, а входить все равно было надо. Иначе, и не стоило в такую даль переться.
Дверь была не заперта и открылась легко. Без скрипов и протестов. Будто смазывали ее каждый день, да не абы чем, а дорогим иленским маслом, по сорок ниров за бутыль. И где в такой глуши брали-то?
За открытой дверью кроме темноты и тишины ничего не было. Зато уж этого добра там хватало.
– Ну, пошли, раз все туда так рвутся.
Как оказалось, рвались не все – Мейла-кун, например, в дом заходить отказался наотрез. Несмотря на все уговоры и подталкивания.
То ли ему запрещено было, под страхом чего-нибудь крайне неприятного, то ли чуял он чего, одному ему ведомое, но не шел. Крутился на пороге, но даже носа своего в дом не сунул. Разбираться с капризами поднятого костяка было не досуг – темнело на глазах, да и, действительно, пора уже было под крышу – внутри осмотреться и свои бы кости куда бросить, а поэтому Осси плюнула на уговоры и решила оставить Мея на улице. В конце концов, – не пропадет. Не маленький.
Усмехнувшись этой простой житейской мысли, применительно к разупокоенному кошаку, Осси вошла в дом, а Мей, покрутившись на пороге еще немного, улегся на землю, положив череп на вытянутые вперед лапы, и уставился в наступающую ночь, всем своим видом показывая, что враг здесь не пройдет. И это леди Кай вполне устраивало.
Внутри, действительно, никого не было. А, если верить Ходе, то не было и ничего, что могло бы нести в себе опасность или что-нибудь иное не слишком дружелюбное. Мыши и пауки были не в счет, и как потенциальная угроза пока не рассматривались.
Войдя в дом, Осси почти сразу наткнулась на подсвечник и дальше продвигалась уже почти с полным комфортом, не тратя время и силы на светляков и прочие фокусы. Совсем скоро в доме уже горели все свечи, задорно потрескивали факелы, а в камине резвились, разминая косточки саламандры, выпущенные, наконец, из непомерно долгого заточения. Сразу же стало намного уютнее, и, вообще – веселее.
Комнат в доме было пять, и были они не такими большими, как можно было ожидать, глядя на дом снаружи. Видно, толщина стен была тут немалой, и, видно, для чего-то это нужно было.
Бегло осмотрев чулан, кухню и прихожую, Осси некоторое время раздумывала, где ей лучше расположиться – в спальной или гостиной, но затем все же выбрала гостиную, где и принялась наводить порядок.
Надо сказать, что вопреки ее ожиданиям, дом от набегов селян не пострадал, и если что отсюда и пропало, то на первый взгляд это было незаметно. На второй тоже, потому что и мебели, и утвари, и всяческих мелочей, в том числе сильно для сторонних рук привлекательных, было здесь предостаточно. Впрочем, окончательно судить пока было рано – обстоятельный осмотр дома и вообще всего Осси отложила на утро. Но, по-любому, действительность оказалась много лучше ожиданий. Во всяком случае, те картины, которые рисовала себе леди Кай в своем воображении, были куда мрачнее.
Пыли и грязи было тут не так уж и много, во всяком случае, с запустением в деревне это ни в какое сравнение не шло. Скорее всего, держались тут еще какие-то остаточные заклятия. Предохраняющие и удерживающие, так сказать. Поэтому уборка, в первом ее приближении, времени много не заняла, и для начала этого было вполне достаточно.