– При каких обстоятельствах вы переехали?
– Ну, пришли и забрали плавучий дом. Явились его хозяева и увели, не знаю куда. Это было.., в начале декабря. Точно не помню, какого числа.
– Дальше?
– Мы перенесли свои вещи в два номера мотеля на время, пока что-нибудь не найдем, так как мистер Бэннон сказал, что он, кажется, все потеряет. Поехали смотреть, нашли место в Бэньяне, и десятого переехали. Ездили туда-сюда в фургоне, перевозили вещи”.
Слушая сквозь шипение записанный голос, я ее ясно видел – бледную, вялую, сдобную, с грязными светлыми волосами, с открытым ртом, с бессмысленными голубыми глазами.
– При каких обстоятельствах вы в последний раз были в мотеле Бэннона?
– У нас серебряная проволока пропала. Мы ею пользуемся для изготовления ювелирных изделий. В субботу.., это было.., шестнадцатого.., везде искали, а она просто Исчезла. Мы знали, что там все уже конфисковано, но у нас еще оставался ключ от одного номера – Роджер в последнюю поездку забыл отдать. Я все думала, может быть, вышло так: куча вещей была свалена на кроватях, проволока как-то выскользнула, зацепилась за спинку. Ведь в последний приезд я везде ползала и смотрела, не осталось ли что-нибудь на полу. Роджер твердил, забудь, трудно попасть в опечатанное властями место, может, и замки сменили. А проволока стоит двадцать долларов, в катушке осталось долларов на семнадцать. Не такие хорошие у нас дела, чтобы просто выбросить семнадцать долларов. Ну, мы вроде как поскандалили на этот счет, я сказала, поеду, а он как хочет. Ну и выехала на рассвете на следующий день, в воскресенье. Подъехала медленно, проверила, нет ли кого, никого не заметила, поднялась вверх по дороге, поставила фургон в какой-то чащобе, где раньше была открытая дорога. Загнала его задом, знаете, вроде как спрятала, и пошла с ключом, в полной уверенности, что вокруг никого нет. Попробовала – ключ подошел, вошла, начала искать проволоку.
– Что случилось потом?
– По-моему, минут десять – пятнадцать искала. Потом.., точно не знаю во сколько.., может, где-нибудь между семью и половиной восьмого, слышу подъехавшую машину. Пригнулась, чтоб никто, заглянув, не увидел меня. Одно окно было открыто на три-четыре дюйма. Слышу, приехал автомобиль, остановился. Хлопнула дверца, донеслись мужские голоса.
– Вы слышали разговор?
– Нет, сэр. Возле машины говорили громко, а потом все тише, когда они пошли к пристани. Слов не слышала, только мне показалось, они жутко друг на друга злились, чуть не кричали. По-моему, одно слово было “Джан”. Так зовут миссис Бэннон. Джанин. Точно сказать не могу.
– Дальше?
– Я не знала, что делать. Боялась выйти. Попробовала выглянуть в окно, посмотреть, куда они пошли, нельзя ли незаметно выскочить.
– Вы видели машину?
– Нет, сэр. Но точно услышала бы, если б она завелась.
– Что потом?
– Кто-то очень громко закричал, далеко где-то, и я поняла, они по-настоящему злятся. Показалось, будто это мистер Бэннон. Потом стало тихо. Я выглянула в заднее окно, которое выходит на пристань, увидела мужчину, который тащил по земле мистера Бэннона. Подхватил мистера Бэннона под колени, тянул вперед, сильно дергал и дергал. Я упала на колени, одним глазом подглядывала в уголок окна. Он тащил его прямо к той старой лебедке, потом начал переворачивать и заталкивать под мотор. Мистер Бэннон не шевелился, точно был без сознания или мертвый. Мужчина поднялся, посмотрел на него, огляделся вокруг. Я пригнулась, а когда набралась смелости снова взглянуть, он опять шел к лебедке от пристани, нес что-то маленькое, вроде проволоки, и еще что-то. Смотрю – встал на колени, что-то сделал с мистером Бэнноном – не разглядела что – и еще что-то сделал с лебедкой. Потом стал крутить ручку, и груз очень медленно пошел вверх. Я слышала скрип. Потом встал поближе, нагнулся, еще что-то сделал, и.., мотор упал на мистера Бэннона. Когда падал, раздался треск, а проволока хлестнула о штанги и зазвенела.
– А потом?
– Он приподнял мотор, поближе посмотрел на мистера Бэннона, поднял до конца и опять уронил. А когда снова поднял, мистер Бэннон казался.., каким-то плоским. Он не стал поднимать мотор до конца. Сбросил прямо оттуда, оставил, что-то поднял с земли, потом вроде бы передумал и бросил, потом опять подобрал, вытер об какую-то тряпку и опять бросил. Потом почти побежал. А потом я услышала, как одна дверца хлопнула и завелась машина. Сидела, пока он не уехал.
– Куда он поехал?
– Обратно той же дорогой, к Саннидейлу.
– Вы рассмотрели этого мужчину?
– Да, сэр, рассмотрела.
– Вы когда-нибудь раньше его видели?
– Да, сэр.
– Вы узнали бы его, если бы снова увидели?
– Да, сэр.
– Вы знаете его имя?
– Да, сэр.
– Как его зовут?
– Его зовут мистер Макги.
– При каких обстоятельствах вы впервые увидели мистера Макги?
– До этого я его видела всего два раза, оба раза в один и тот же день. Это было в октябре. Точно не знаю, какого числа. Они были друзьями, он приехал к ним в гости в красивой лодке. Повез их в тот вечер обедать в Броуард-Бич, а я сидела с маленькими мальчиками. Видела его, когда пришла, а потом снова, когда они вернулись.
– Они держались дружелюбно, Макги и супруги Бэннон?
– Да.., вроде бы.
– Почему вы колеблетесь?
– Мне показалось, что он приезжал повидать миссис Бэннон.
– Почему показалось?
– Ну, по правде сказать, я в тот день видела его три раза. Было очень жарко. Мистер Бэннон и мистер Макги чинили машину мистера Бэннона. Потом мистер Бэннон поехал забрать из школы мальчиков. Я увидела, как миссис Бэннон понесла в номер мотеля кувшин чаю со льдом. Я хотела попросить ее привезти кое-что мне из города, чтобы сэкономить поездку. Мне это для работы понадобилось, и я пошла за ней, думая, что она сейчас выйдет. Она все не выходила, и я вроде как заглянула в окошко. Я тогда не знала, как его зовут, только потом узнала. Только увидела, как мистер Макги и миссис Бэннон лежали на кровати и целовались.
– Вы заметили в тот октябрьский день еще что-нибудь, показавшееся странным или необычным?
– Нет, сэр. Больше ничего, сэр.
– Что вы делали после отъезда Макги? – Ну, думаю, лучше немножечко обожду, вдруг он что-то забыл и вернется. Еще раз поискала проволоку и нашла. Ушла, проверила, закрылась ли дверь, а потом бежала всю дорогу к нашей машине. Когда села в фургон, выбросила в кусты ключ от номера.
– Зачем вы это сделали?
– Наверно, очень уж испугалась. Не хотела, чтоб кто-то узнал, что я была в мотеле.
– Я покажу вам ключ от номера мотеля. Это тот самый ключ, который вы выбросили?
– По-моему, да. Да, сэр. Он самый.
– Вы рассказали все это мужу?
– Нет, сэр. Я ему ничего не рассказывала.
– Почему?
– Потому что он мне не велел туда ездить, и, хоть я нашла серебряную проволоку, все равно он был прав. Лучше бы мне не ездить туда в то воскресное утро.
– Можете объяснить, почему вы в конце концов решили дать показания, миссис Денн?
– Я думала, мистера Макги поймают. А его не поймали. Я все переживала и переживала по этому поводу и как-то ночью рассказала мужу, а он велел пойти и увидеться с вами. Я упрашивала не заставлять меня, а он сказал, я должна. Поэтому я здесь”.
Шериф Баргун выключил запись.
– Это еще не все, но дальше практически то же самое. Больше ничего нового. Это живой очевидец, свидетель, которому нечего ни выигрывать, ни терять, парень. Мы возили ее на место, и она показала окно, откуда действительно все хорошо видно.
Он снова разжаловал меня в “парня”, убежденный своим свидетелем.
– Думаю, она видела почти именно то, что рассказывает, шериф.
– Хочешь сменить решение насчет адвоката?
– Мотив, возможность, орудие и свидетель. Вам не кажется, будто все чересчур хорошо совпадает?
– Порой кое-кому чертовски не везет.
– До чего справедливо. Только мне интересно, кому именно.
– Может, немножечко разъяснишь?
– Хорошо. Вот на что рассчитывал невезучий, кем бы он ни был. Он рассчитывал на вероятность или возможность моего появления в то время в том месте и на отсутствие у меня возможности доказать обратное.