Силуэт Сотникова «заплясал» в согласии со словами друидки.
— Один старец предсказал ему, что свою смерть он найдёт от огнекрасного звонкого золота.
— Какой старец? — не понял я.
— Великий Схимник… Его зовут Зосима.
— Зо-о-о-си-м-м… — согласно вторила Искра Ермолая.
— А причём тут единорог?
— Идти-и-и… за ни-им-м…
— О чём он? — попросил я прояснить слова Сотникова у Стояны.
Первосвет подошёл к ней и протянул свой полушубок. Друидка благодарно улыбнулась и накинула его себе сверху на плечи.
— Говорит, что надо было идти за единорогом, — отвечала она. — А дальше, я и сама не понимаю… не понимаю…
— Зо-ло-о-т…
— Золото — это приманка, — продолжила друидка. Видно было, что говорить ей трудно, но она собралась силами и продолжила: — Приманка для глупцов, наивно полагающих, что смогут легко обогатиться. А Пирамида получает ещё Искры… Ермолай со своими людьми… да и остальные охочие… Их тут много приходило.
— А как же ты не попала в эту ловушку? — спросил я.
— Попала, — чуть улыбнулась Стояна. — Только я на золото не позарилась, как вот он, — друидка кивнула на Сотникова. — Или, как остальные…. Потому я Искру сберегла при себе…
— Ладно, расскажешь при случае, — сказал я.
Стояна устало улыбнулась.
— Хорошо, — кинула она головой. — Долго же я тебя ждала.
— Меня?
— Да, — Стояна попыталась встать.
Первосвет помог ей, поддерживая за руку.
— Пить, — прошептала друидка.
Я протянул эльфийскую флягу. Девушка сделала несколько жадных глотков, а потом проговорила уже чуть бодрее:
— Надо уходить… скорее уходить… Если Страж нас найдёт…
— Какой Страж? — спросил я.
— Проклятого золота… Его снова растревожили.
— А куда идти? — спросил ратник. — Ты знаешь, как отсюда выйти?
Стояна кивнула:
— Сюда-а, — прошептала она, кивая на тоннель — Быстрее…
— Первосвет, — повернулся я к гиганту. — Сними с того ратника сапоги да штаны. Отдашь Стояне. Понял?
Через несколько минут мы направились назад в тоннель. Искра Ермолая осталась на месте. Я видел, как тот с безразличием на лице провожает нас, и вдруг подумал, что коли Стража разбудили вновь, то сделал это только… Фрол.
20
Рёбра саднили так, что аж пекло. Нестерпимо пекло, Фрол даже застонал, но тут же взял себя в руки и засопел.
Лузга тяжело дышал, глядя в потолок. Он на какую-то секунду закрыл глаза и тут же провалился во тьму. Мысли в голове застыли, дыхание стало глубоким, ровным…
— Эй! — толкнул Фрол наёмника. — Заснул, что ли?
Лузга тут же открыл глаза.
«Где я? — растеряно подумалось ему. — А… Пирамида…»
— Трогаемся в путь? — сухо спросил наёмник, пытаясь встать на ноги.
Экспедитор кивнул и, тяжело опираясь на стену, поднялся.
Тот тяжёлый последний бой в длинной зале с колонами, выполненными в виде человеческих фигур, привёл к тому, что из пяти человек в живых остались лишь Лузга да Фрол. Ещё одна такая стычка… Эх, жаль, что Бора потеряли где-то в пылу драки. Надо было бы к ниму пробиться…
«А что сейчас жалеть! — Лузга поддержал экспедитора за руку и они вдвоём пошли по бесконечному полутёмному коридору. — Если ратники нас до сих пор не нашли, то, видно, все там и полегли… Твою мать! Как всё по-дурацки вышло!.. Ещё и заблудились к всему прочему!»
И наёмник сердито сплюнул на пол, следуя первым по длинному тоннелю.
А золото было так близко! Вон лежит, протяни руку да возьми, — Лузга усмехнулся. — А тут набежало… что муравьёв. А ещё то страшилище… Хорошо, еле-еле от него ноги унесли. Слава, Сарну, не догнал. Иначе не сносить нам головы…
Наёмник вспомнил, как в последнюю секунду бросился в один из боковых тоннелей. А за ним Фрол… А следом крики ратников… Да такие, что аж кровь в жилах стынет.
Экспедитору уже было ясно, отчего на «Валир» не вернулись отправленные за золотом в Проклятых Храм солдаты капитана Крюкова. Он и сам начинал жалеть, что пошёл сюда с таким малым числом людей.
Эх, если бы десятник не струсил. Если бы не увёл своих ребят в порт… Пропали наши головы, пропали!
Вины Фрол не чувствовал. Он, конечно, понимал, что из-за его «настойчивости», погибли люди. Да и сам он на грани того, чтобы отправиться в чистилище.
Глупо… Всё глупо… Не до конца просчитал свои действия. Понадеялся на пресловутый канийский «авось»… Дурак… И ничему-то тебя жизнь не учит! Сколько же давал себе зарок прежде сто раз подумать…
Фрол шёл следом за Лузгой. Тот по старой привычке, закусил нижнюю губу, и осторожно двигался по тоннелю, готовясь в любой момент принять бой. На экспедитора о сильно не рассчитывал, особенно учитывая то ранение, который тот получил в последней схватке. Через полчаса Фрол совсем ослабеет… он ещё этого не знает, но так и будет, уж в чём, а в этом Лузга был уверен. Ему и раньше приходилось сталкиваться с подобными ранами. Да и тёмный цвет крови указывал на многое…
Экспедитор через раз опирался рукой на стену. Стиснув зубы, он старался ничем не выдавать своей боли. Благо ещё, что наёмник шёл спереди и не мог видеть кривившегося лица Фрола.
Неужто тут и будет мой конец? — Яроземный окинул взглядом темный свод тоннеля. — Ну и местечко!.. Хотя, кто выбирает себе место для смерти?
Фрол тут же снова вспомнил отца. Перед внутренним взором встала всё та же давняя картина: сведённое судорогой тело, выкатившиеся из орбит глаза… А люди потом шушукались по углам, мол, какая нелепая и глупая смерть. А главное — некрасивая: захлебнулся в своей блевотине. Это же надо столько пить! Как свинья!..
Фрол грустно улыбнулся: а про него что расскажут? Мол, пытался малыми силами пробраться в Храм, чтобы поймать культистов?
Ещё и в герои запишут. Как пить дать!.. пить… пить…
Во рту сильно пересохло. Фрол облизал губы и на какое-о время остановился, пытаясь отдышаться. В голове чуть умело, ноги стали казаться чужими.
Лузга продолжал идти вперёд, а у экспедитора уже не было сил его окликнуть.
Хотя, чего его звать? — вдруг подумалось Фролу. — Я для него только обуза… Да пусть идёт… Помирать, так уж одному…
Фролу и раньше задумывался над подобным моментом. Что, интересно, происходит тогда, когда чувствуешь приближение смерти? Какие мысли должны быть?..
Чистыми, — отвечал Фрол сам себе. — Конечно, чистыми…
Он тут же представлял, что должен был думать в момент своей кончины его отец. Догадался ли, что вино было отравленным? Скорее всего, что нет.
Фрол помнил тот последний безумный взгляд его глаз. Они будто кричали: «Что такое? Что происходит?»
А я о чём подумаю? — Яроземный тяжело опустился у стены. — Конечно, буду о чём-то сожалеть… должен сожалеть… А о чём?
Фролу вдруг стало смешно. Какие же глупые мысли его сейчас донимают!
А потом вдруг пришло ясное понимание того, что там, в чистилище, его должна ждать мать.
Точно! Точно! — экспедитор даже обрадовался. — Она ведь там… Её Искра там…
На душе сразу стало теплее.
— А что я ей скажу? — Фрол не заметил, что произнёс эти слова вслух. — Поздороваюсь… Прежде, поздороваюсь… Потом обниму… И она меня обнимет. Спросит, как я тут жил. Женился ли?
— Да ты что, мам! — махнул рукой Фрол. — Где там женился! Занят больно много…
— Эх-эх-эх… Не быть мне бабушкой, видно. Сынок, сынок, ничего-то ты в жизни не понял…
Фрол потупил взор. Ему вдруг стало стыдно.
И, действительно, чего не женился? Были же варианты. Всё думал, успеется, а вон как выходит… Нихазово золото! Хотел на него купить себе будущее… убежать от прошлого… Держи карман шире! Богам только того, Фрол, и надо, чтобы ты жил-поживал, да добра наживал!
Громкий смешок эхом полетел по тоннелю.
— Дурак ты, Фрол!.. Матушка, прости неразумного…
А она и скажет:
— Эх, Воробышек ты мой. Вырос-то как?.. Что отец?