Не испытывая больших угрызений совести, Рори поклялся, что заполучит рубин любым способом. По нему зудела не только его ладонь, но и сама душа. На следующий день он оставил Южного Ветра одного и поскакал прямо к вигваму Большого Коня. Оттуда вышла скво, приветливо ему улыбнулась и приглашающим жестом подняла входной полог. Майкл вошел внутрь. Большой Конь повернулся к нему, сохраняя каменное выражение лица. Видно было, что он занимался своими дурацкими обрядами. Лицо его было расписано черными, красными и зелеными полосами, и он церемонно курил трубку.
Шаман отложил ее, набил новую, раскурил и передал гостю. Рори сделал одну затяжку, едва не задохнувшись вонючим дымом, и приступил к делу.
— Большой Конь, молодые воины говорят, что ты обладаешь такой силой, что можешь угадать, какое очко выпадет при игре в кости. Это правда?
При упоминании о костях выражение лица шамана преобразилось. Брови низко нависли над глазами, и те замерцали искорками хитрости и удовольствия. Он не любил бледнолицего. Хотя появление незнакомца вернуло жизнь сыну Встающего Бизона, но Большой Конь чувствовал, что причиной тому было нс колдовство. Ведь он сам сделал все, что в человеческих силах, для лечения мальчика. В своем деле он не считал себя шарлатаном и был уверен, что не раз вызывал тучи после засухи и заставлял их проливаться дождем. Он верил, что излечил многие болезни, что его чары даровали неуязвимость многим воинам, и что его чудо-действо обеспечивало победу индейцам, когда они вступали на тропу войны. Поэтому он не слишком завидовал успеху молодого бледнолицего, но был взбешен из-за того, что оказались под сомнением его всемогущие чудодейственные способности.
Услышав волшебное слово «кости», он постарался забыть обо всем, но ненависть продолжала тлеть в его сердце.
Большой Конь проговорил:
— Сердца мужчин начинают стареть.
— Как? — не понял Майкл.
— Когда я был молодым, — продолжал шаман, — молодые воины и вожди с удовольствием играли в кости со мной. Но вот уже десять лет прошло, как я не брал их в руки. Да, говорят, что кости угадывают мои желания и выпадают так, как я хочу. Но твои духи, должно быть, сильнее моих. Наверное, ты тоже можешь выбросить столько, сколько захочешь?
И он наклонил голову, пытливо вглядываясь в лицо Рори. Тот едва мог сдержаться, чтобы не рассмеяться в лицо раскрашенного плута.
Майкл не ответил на вопрос. Он допускал, что кости колдуна были с секретом.
— А что, если я принесу свои кости, — предложил парень, — и мы сыграем каждый своими?
Большой Конь нахмурился и покачал головой.
— Два набора костей означает две игры, а я играю только в одну, — невразумительно проговорил он. — Вот мои кости. На этой шкуре мы будем их бросать, а в этой чашке — трясти. Чего не хватает, брат, так это хорошей ставки.
Он взял деревянную чашку, бросил туда три кубика и загремел ими.
— Бросать будем один раз? — спросил Майкл, пристально вглядываясь в противника.
На лбу у того от нетерпения набухли вены.
— Да, один раз! — воскликнул он.
— Я ставлю вот это, — и Рори вытянул из кармана длинное чудесное ожерелье — красные, голубые и желтые чередующиеся бусины были отполированы и мерцали при колеблющемся свете. Скво громко вскрикнула в изумлении. Большой Конь покосился на нее и значительно покачал головой.
— У меня есть отличное копье, новое и искусно сделанное, с витым шнурком для руки — лучшего копья в племени нет.
— Годится, — кивнул парень, — бросай!
Шаман тут же завертел кости круговыми движениями в чашке и затем быстрым движением выкатил три кубика на шкуру.
— Неплохо, — прошептал Майкл.
Взяв кости, чтобы произвести бросок, он оглядел их, затем взвесил на ладони и отгадал секрет. Центр тяжести каждой из них был хитро смещен, а углы сточены. Причиной тему было не долгое употребление, просто их ребра были специально спилены по краям, и Большой Конь пользовался этим.
Неудивительно, что кости «знали» желания своего хозяина, и тот мог разрешить любому незнакомцу играть его кубиками. Чтобы сделать удачный бросок, нужно было понять, как их бросать.
Но в кармане Майкла уже лежали другие кости — за ними совсем не надо было возвращаться, как он предлагал. Но он пока не собирался доставать их-не время.
Он сделал бросок — ожерелье было проиграно, скво схватила его и закудахтала от радости.
Но это было еще не все. За ожерельем последовали охотничий нож, патронташ, настоящее богатство для любого апача, и два отличных револьвера. Большой Конь вошел в азарт.
Проиграв все это, Рори откинулся на ложе и, вздохнув, покачал головой. Как настоящий пират, мистер Большой Конь стал пристально разглядывать одежду Майкла, как будто уже примеривая ее.
— Брат, можно сыграть на твои пуговицы. Пока тебе не везло, но, может быть, сейчас повезет.
— Ладно, я брошу еще раз, — ответил Рори, — но мы должны остаться наедине. Я чувствую, что мне только тогда может повезти, когда мы останемся здесь вдвоем.
Улыбка скользнула по губам шамана, но он вновь напустил на себя важность.
— Ладно, мы останемся наедине, — пообещал он, махнув рукой, и скво, шаркая ногами, вышла из вигвама. Рори проводил ее взглядом и почти пожалел о задуманном. Что-то вроде угрызений совести закралось в его душу, но в конце концов шаман и его фальшивые кости заслуживали даже худшего наказания, чем то, которое придумал он.
— На что будем играть? — спросил апач, потряхивая кубиками в чашке. — Мне жалко, что ты так много проиграл, ты же видишь, я — не бедняк. У меня всего много, и я не огорчусь, если ты кое-что выиграешь у меня. Видишь кожаные вьюки? В них много полезных вещей, смотри сколько их. Если удача вернется к тебе, ты можешь их все выиграть, брат.
Так шаман успокаивал и подстрекал своего противника. Рори резко ответил:
— Я сыграю с тобой всего один раз, но на нечто большее. чем то, что ты показываешь мне. На «красный глаз», брат!
Большой Конь хрюкнул, услышав эти слова.
— «Красный глаз», — повторил он, — но это же амулет… Хотя ты тоже шаман, — он презрительно при этом хмыкнул. — Но даже если ты шаман, что ты ставишь против «красного глаза»?
— А вот это, — ответил Рори.
Он свистнул, и в ту же секунду сквозь полог просунулась прекрасная голова вороного. Большой Конь уставился на Дока, как будто это было привидение.
— Вот это да, вот это лошадь! Но все же она не стоит «красного глаза».
— Когда скачешь на этой лошади, то можно ловить на лету птиц, — ответил Рори Майкл. — Они даже не успевают скрыться в облаках. Твои враги обратятся в пыль позади тебя и их унесет ветер. Ты даже сможешь перепрыгивать через горы, враги будут убегать, но ты будешь дышать им в затылок. Вот что может этот конь!
Большой Конь со стоном втянул в себя воздух. Дважды он качал головой и дважды взглядывал в сияющие глаза жеребца, колеблясь.
— Ладно, бросаю! — провозгласил он.
— Нет, покажи сначала «красный глаз», — потребовал Рори.
Шаман снова застонал, но поднялся и, уйдя в дальний угол вигвама, стал копаться в куче всякого хлама, затем возвратился с кожаным свертком в руках и извлек оттуда «красный глаз». Его малиновый отблеск стрелой вонзился в самое сердце Майкла.
— Давай! — закричал Большой Конь.
Его медное лицо исказилось жестокостью. Он стал бешено вращать кости в деревянной чашке, а затем резко выбросил их. На лучшее нельзя было и надеяться. Индейцы не считали комбинации, а отдавали победу тому, кто выбрасывал наибольшую сумму очков. Подлое мошенничество дало шаману шестерку и две пятерки — почти что наибольшее из возможного.
Глава 14
Несмотря на обман, Большой Конь выглядел удивленным и довольным таким броском. Передавая гостю чашку и кости, он не смог сдержать возглас радости и заухмылялся с оскорбительной самоуверенностью: