Меня охватил страх, что я каким-то образом сбился с пути и все дальше ухожу в неверном направлении. Я остановился, часто дыша и прислушиваясь, в надежде уловить чей-нибудь оклик, болтовню или смех, скрип повозки или тяжелый сип бедняги Флама, звуки, которые я бы точно услышал, находись моя компания где-нибудь поблизости. Ничего. Только шелест листьев и шорох, будто кто-то крадется в зарослях. Наверное, я заблудился, повторил я сам себе, только совсем не понимал, как это случилось. Отследить свой путь назад было нетрудно, однако…
По каким-то причинам в голове у меня всплыл образ каменного круга, который мы недавно видели. И вместе с этим меня посетила мысль, что те, кто его строил, людьми в привычном понимании этого слова определенно не были.
А потом я увидел это.
Увидел краем глаза, как оно движется.
Что-то белесое среди деревьев, слева от меня.
Я попытался убедить себя, что это просто игра света. Даже сделал несколько шагов вперед. Но белая фигура сделала то же самое, по-прежнему улавливаемая только краем глаза.
Я остановился. Фигура тоже.
Чудовищным усилием воли я заставил себя посмотреть влево. Просто лесные заросли. Свет кое-где проникал сквозь чащу, порождая бесформенные светлые пятна. Может, это я и принял за фигуру преследователя?
Я заколебался, не решаясь спросить, есть ли там кто, – дураком выглядеть не слишком хотелось. Потом, сообразив, что бояться этого еще большая глупость (кто тут мог меня услышать?), я все-таки крикнул:
– Кто здесь?
Слова прозвучали менее уверенно, чем я рассчитывал. Впрочем, ответа не последовало. Я с облегчением вздохнул.
Но едва я сделал шаг, белая фигура снова появилась слева от меня и заскользила среди деревьев, балансируя на границе поля зрения. И тут я перепугался не на шутку, от страха позабыв себя и то, что бегу не по той дороге, чем только усугубляю свое положение. Моим единственным желанием было нестись сломя голову через этот проклятый лес и вырваться наконец на открытое место. Но на петляющей дороге особенно не разбежишься, и все это время белая фигура не отставала от меня.
И вот уже в полной панике, я выбежал на поляну. Там, беспечно расположившись на травке, трапезничала вся моя компания. Выходит, я бежал по верному пути! Повозка стояла посреди поляны, стреноженный Флам пасся тут же. Только представьте, прекрасное место для полуденного отдыха, приветливое солнце, в общем, настоящая идиллия, пасторальная сцена, не хватало только напевающего простые песенки барда или пастушка, играющего на тростниковой дудочке.
И тут на поляну выбегает растрепанный и красный как помидор Николас Ревилл. Некоторые оборачиваются, но остальные слишком заняты едой и болтовней. Кое-кто уже вообще дремлет на шелковистой травке.
Обессиленный, я доковылял до Джека Уилсона и Лоренса Сэвиджа.
– Ник! Что с тобой такое?… – вытаращился на меня Лоренс.
Джек ухмыльнулся, вероятно ужасно довольный моим жалким видом. Еще бы, ведь все утро я высмеивал его за позорное бегство с рыночной площади.
– Ничего, – отдуваясь, отозвался я. – Все нормально.
– Будь ты белым как полотно, я бы сказал, что ты привидение увидел, – сказал Лоренс.
– Я… мне показалось, что среди деревьев кто-то есть.
Джек, Сэвидж и другие ребята поглядели туда, где дорога выходила на поляну. Там, по обе стороны от тропы, стояли плотные стены зелени. Легкий ветерок вился в кронах деревьев. Небо было чистым и безмятежным.
– Что именно ты видел? – спросил Майкл Донгрэйс, один из самых младших в труппе, игравший девиц и пажей.
– Чтоб я знал! – Я уже совсем запутался, уверенность, что я вообще что-то видел, слабела. – Игра воображения, пожалуй. Только и всего.
И действительно, расположившись на поляне, в окружении друзей и коллег, жуя хлеб и потягивая эль, чувствуя, как подсыхает на солнце мое мокрое от пота лицо, а сердце и легкие возвращаются к нормальной работе, я предпочел счесть произошедшее со мной просто плодом разыгравшейся фантазии.