Джордж Р.Р. Мартин
Дикие карты. Кн. 5. Блеф
George R.R. Martin
WILD CARDS V: DOWN AND DIRTY
Copyright © 2006 by George R.R. Martin and The Wild Card Trust
© М. Новыш, И. Куртеева, В. Старожилец, перевод на русский язык, 2014
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2014
Джон Дж. Миллер
«Лишь мертвым ведом Джокертаун»
I
Бреннан двигался сквозь осенний воздух, будто часть его. Или осенний воздух был частью его самого.
Осень принесла прохладу, которая напомнила Бреннану Кэтскил, пусть и едва. По горам он тосковал больше, чем по чему бы то ни было, но пока Кин на свободе, они недостижимы так же, как и духи погибших друзей и любимых, которые в последнее время преследовали его в воспоминаниях. Он любил горы так же сильно, как и всех тех людей, которых он подвел за годы жизни. А кто будет любить грязную мешанину города? Кто в состоянии хотя бы познатьэтот город, хотя бы даже и Джокертаун, малую его часть? Уж точно не он, но присутствие здесь Кина приковало Бреннана цепями к Джокертауну, цепями из каленой стали.
Он пересек улицу, входя в квартал, заполненный развалинами городских домов, окружавших «Кристальный дворец». Шестым чувством охотника он ощущал глаза, провожающие его взглядами. Перекинул брезентовый мешок со сложенным луком в более удобное положение, не в первый раз задумываясь, что за создания избрали себе домом эти кучи мусора. Раз или два он услышал торопливый шорох, который не был шелестом ветра в мусоре, уловил краем глаза движение, которое не было просто движением теней в лунном свете. Но никто не помешал ему, и он забрался на ржавую пожарную лестницу, свисающую с задней стены «Кристального дворца». Бесшумно добрался до крыши, миновал систему охраны, которая, безусловно, задержала бы его, если бы Кристалис не дала ему к ней коды. Открыл люк и спустился на третий этаж «Кристального дворца», личные апартаменты Кристалис. В коридоре царила тьма, но он по памяти обходил стоящие вдоль стен антикварные безделушки, двигаясь к ее спальне. Вошел. Кристалис не спала. Она сидела, обнаженная, на роскошном диване цвета красного вина, раскладывая пасьянс из антикварной колоды карт.
Бреннан мгновение глядел на нее. Ее скелет и мускулы, видимые сквозь прозрачную кожу, внутренние органы, сетка кровеносных сосудов – все это было умело подсвечено розовым светом светильника от Тиффани, висевшего над диваном. Он поглядел, как движутся кости ее руки, тасуя карты и вытаскивая туза пик.
Она подняла взгляд и улыбнулась ему.
Ее улыбка была загадочна, как и вся Кристалис. Непонятная, поскольку лицо, казалось, состояло лишь из губ и мимических мышц поверх челюстей и скул. У этой улыбки могла быть тысяча разных смыслов, любых, какие только могут быть у улыбки. Бреннан счел, что ему рады.
– Прошло достаточно времени, – сказала она, критически глядя на него. – У тебя уже успела борода отрасти.
Бреннан закрыл дверь и поставил чехол с луком к стене.
– Дела были, – сказал он тихим низким голосом.
– Да.
Она продолжала улыбаться, так что Бреннан уже не мог делать вид, что не замечает язвительности.
– Некоторые из них пересекались и с моими.
Было четко ясно, что она имеет в виду. Несколько недель назад, в День Дикой Карты, Бреннан прервал важную встречу в «Кристальном дворце», на которой Кристалис торговалась за очень ценные документы. В том числе личный дневник Кина. Бреннан надеялся, что содержащиеся в нем сведения позволят растянуть клятую шкуру Кина на стене, очень хотел заполучить его, но выяснилось, что он бесполезен. Все записи в дневнике были уничтожены.
– Извини, – сказал он. – Мне был нужен этот дневник.
– Да. – ответила она. Полупрозрачные мышцы набухли, она нахмурилась. – И ты прочел его?
– Да, – после секундного размышления ответил Бреннан.
– Не будешь столь любезен поделиться, что ты оттуда узнал?
Это было скорее требование, чем просьба. Ничего хорошего не будет, подумал Бреннан, если сказать ей правду. Наверняка подумает, что он пытается все скрыть.
– Возможно.
– Тогда, думаю, я смогу тебя простить, – сказала она тоном, в котором не было ни капли прощения. Медленно собрала карты, отдавая дань уважения их стоимости и древности, аккуратно положила на многоногий столик у дивана. Томно потянулась, и ее соски заколыхались, выделяясь на невидимой плоти, тепло и упругость которой были хорошо знакомы Бреннану.
– Я тебе кое-что принес, – примирительным тоном сказал он. – Не информацию, но то, что тебе понравится не меньше.
Присев на край дивана, он сунул руку в карман джинсовой куртки и достал небольшой конверт без надписей. Отдал Кристалис. Она потянулась за конвертом, и ее невидимое, но теплое и мягкое бедро коснулось Бреннана и легло поверх его бедра.
– Это «Пенни Блэк», – сказал он, когда она поднесла полупрозрачный конверт к лампе. – Первая в мире почтовая марка. Негашеная, в идеальном состоянии. Поэтому, скорее, редкая, чем очень дорогая. С репродукцией портрета королевы Виктории.
– Очень хорошо, – ответила она, снова загадочно улыбаясь. – Даже спрашивать не буду, откуда ты ее взял.
В ответ Бреннан улыбнулся и промолчал. Он понимал, что она прекрасно знает, откуда у него марка. Он попросил ее у Тени, когда они просматривали коллекцию редких марок, которую она стащила у Кина, из того же сейфа, где лежал дневник, в День Дикой Карты. Тень огорчилась, что Бреннан не нашел того, что искал, в том бесценном дневнике, и с радостью отдала ему марку, когда он ее попросил.
– Ну, надеюсь, тебе она понравится, – сказал Бреннан, вставая и потягиваясь. Кристалис положила конверт поверх колоды карт. У него выдался тяжелый день, он устал. Бреннан подошел к столику у огромной кровати Кристалис и взял в руку графин ирландского виски, который она держала специально для него. Посмотрел и нахмурился. Поставил обратно. Сел обратно на диван, рядом с Кристалис.
Та двинулась к нему и мягко накрыла его тело своим. Бреннан ощутил густой и сексуальный запах ее духов, поглядел, как кровь пульсирует в сонной артерии.
– Не передумал насчет выпивки? – тихо спросила она.
– Графин почти пустой.
Слегка отодвинулась, глядя в его глаза, в которых застыл вопрос.
– Ты пьешь только «Амаретто».
Это было утверждение, не вопрос. Кристалис кивнула.
Бреннан вздохнул.
– Когда я только повстречался с тобой, мне нужна была только информация. Я не хотел, чтобы между нами что-то было. Ты сама все начала. Если хочешь, чтобы это продолжалось и имело какое-то значение, я хочу быть единственным, кто делит с тобой ложе. Уж так я устроен. Только так я могу принадлежать другому.
Кристалис несколько секунд глядела на него прежде, чем ответить.
– С кем еще я сплю, не твое дело, – наконец протянула она с британским акцентом, фальшивым, насколько знал Бреннан, хорошо разбираясь в языках.
– Тогда я лучше пойду, – сказал он, кивая и вставая.
– Подожди, – сказала она, тоже встав. Они долго глядели друг на друга, и она наконец заговорила примирительным тоном: – По крайней мере, выпей. Спущусь, налью в графин. Ты выпьешь, и мы… мы поговорим.
Бреннан устал, и у него не было в Джокертауне другого места, где он мог бы остаться.
– Хорошо, – тихо сказал он. Кристалис укуталась в шелковое кимоно, расписанное струями дыма в виде силуэтов скачущих во весь опор лошадей, и оставила его, наградив улыбкой, скорее, смущенной, чем загадочной.
Бреннан принялся расхаживать по комнате, глядя на свое отражение во множестве антикварных зеркал, украшавших стены спальни Кристалис. Надо было уйти, сказал он себе, оставить все это, но Кристалис была потрясающей женщиной не только в постели. Вопреки здравому смыслу он понимал, что ему нужна ее дружба, сказать честно, ее любовь тоже.
Прошло уже больше десяти лет, и впервые он позволил себе полюбить женщину, но, как он осознал, попав в Джокертаун, чувства – не единственное, что он позволил себе. Он не мог жить лишь во имя ненависти. Сложно понять, полюбил ли он Кристалис настолько же сильно, как свою жену, женщину, в которой смешались французская и вьетнамская кровь и которая погибла от рук убийц, подосланных Кином. Он вовсе не желал испытывать любовь к женщинам, продолжая слежку за Кином, но, несмотря на всю его концентрацию на текущей задаче, несмотря на дзенский тренинг духа, желаемое и реально происходящее часто различались очень сильно.