– Вызываю тебя на свидание, – Валерка светился довольством и предвкушением приятного времяпрепровождения. Ну-ну.
– А телефон на что, романтичный ты мой. Сообщение оно всяко надёжнее и безопаснее. Жди, сейчас выйду.
Я прикрыла створку, накинула на блузку кардиган, хоть и лето, а все же ночью немного прохладно, и вышла из комнаты. Посмотрела налево, потом – направо, прислушалась. Тишина. Либо спят безмятежным сном, либо кого-нибудь расчленяют в подвале. Шутка такое себе, но какое настроение, такие и шутки. Осторожно ступая, добралась до лестницы, свесила голову через перила, разглядывая холл. Опять же – никого. Отлично. Быстренько сбежала по порожкам, ухватилась за ручку входной двери, когда сзади раздался насмешливый голос Разумовского.
– Во как. Все же, обычным способом. А я думал, он, словно Ромео, проберется к тебе в окно.
Вот действительно, у дураков мысли сходятся. Я тоже упорно ассоциировала Валерку с героем известной трагедии. К тому же, семьи наши явно не в ладах. Если ещё не были, то скоро будут.
– Откуда знаешь? Я, может, прогуляться иду.
– Ой, да хорош заливать. – Разумовский развалился на диване, практически полностью спрятавшись за подушками и полумраком, поэтому я его, сволочь, сразу и не заметила. – Весь ужин переглядывались. Настька на Большого таращилась, тайком, чтоб я не заметил, а Валерка на тебя. Тут уж идиотом надо быть, чтоб не понять, от чьей жопы яйца.
– Мммм... И что ж, тебя не волнует, что белобрысая с Васькой закрутилась? – аж дыхание перехватило, в ожидании ответа Сашки-Ирода.
– Да срать, конечно. Мне она нужна была, чтоб в дом попасть на вполне официальных правах. Дела поделаю, застукаю ее за изменой, распла́чусь и умчу в закат, лечить свое израненное сердце.
– Вот ты сука… – Я восхищённо пару раз хлопнула в ладоши. Мол, апплодирую его изобретательности.
– Не пойму только, тебе на кой черт нужен этот смазливый придурок?
– Видишь ли, Сашенька, сердце девичье ещё верит в принца. Думаю, вдруг Валерка, тот самый.
Не успела глазом моргнуть, как Разумовский уже был рядом. Грёбаный хищник с повадками тигра. Двигается так, что дух захватывает от его скорости и силы. Сашенька ухватил меня за шиворот, вот ведь взял привычку, и прижал к стене. Этак скоро по всему замку следы, протёртые моей задницей, останутся.
– Послушай, милая, я понимаю, мы долго не виделись, ты позабыла, наверное, что я не отношусь к тому бесчисленному количеству идиотов, которыми ты способна управлять и манипулировать своими тонкими, аккуратными пальчиками. Со мной так лиха́чить не советую. Если я задаю вопрос, на него надо отвечать. Коротко и по делу.
– Да что ты. – Меня прям взбесила его хозяйская манера вести себя, – А на хер бы ты не пошел?
– Я – нет. Слишком гетеросексуален. А вот ты, – Разумовский хищно усмехнулся, – Да. Причем, на мой.
Когда он меня поцеловал, я подумала, вот сейчас оттолкну, ударю. Потом сука, истосковавшаяся по этим рукам, по этим губам, по этому мужчине, решила, что хозяйка сейчас понатворит глупостей, и просто отключила мой мозг. Я вцепилась в Сашку так, что побелели пальцы. Он рванул блузку, отчего пуговицы со стуком посыпались на пол.
– Ты все так же не носишь белье… – прорычал он мне в губы, слегка прикусив нижнюю, – сучка...
Руки Разумовского уже во всю гуляли по моему телу. Грудь, спина, задница. Твою мать, а я в джинсах... Как не вовремя то... Сашка поднял меня за талию, я, в ответ, обхватила его ногами.
– Там ванная комната, – заявил он в перерывах между поцелуями, пока я пыталась прижаться ещё сильнее к его весьма, кстати, довольному сложившейся ситуацией достоинству, потому как "стояло" оно так, что даже джинсы не мешали ощутить готовность оказаться во мне.
Разумовский, по-прежнему, держа меня на весу, очень быстро переместился от входной двери в небольшой коридор, а потом, наконец, в то самое помещение, где можно не бояться появления случайных свидетелей. Естественно, моя многострадальная блузка, вместе с кардиганом, полетели в сторону, джинсы – туда же. Сверху шлепнулась Сашкина одежда. Он посадил меня на какую-то тумбу, мне вообще уже было плевать, куда конкретно. Губы, язык Разумовского скользили по груди, прикусывая соски. Я вцепилась пальцами в его волосы, выгинаясь навстречу. В голове билась только одна мысль, но без остановки:"Господи, как же хорошо". Мужские пальцы скользнули под трусики.
– Ты мокрая. Вся.
Саша, я мокрая с того момента, как только увидела тебя в этом дурацком за́мке, спустя невыносимо долгих двенадцать месяцев. Естественно, говорить этого не стала. Но не потому, что сочла лишним, просто его пальцы двигались внутри меня, вглубь и снова выходили наружу, гладили самое чувствительное место, потом снова возвращались обратно. Я вцепилась ногтями в его спину, широко раздвинув ноги, и готова была, как в дешёвом порно, просить:"Трахни меня, пожалуйста".