Благо, уговаривать не пришлось. Сашка убрал руку, а потом одним толчком вошёл так глубоко, что меня словно прострелило чистым, охренительным удовольствием. Я всегда поражалась тому, насколько его член идеально подходит мне. Разумовский одной рукой сжимал мою задницу, помогая двигаться в такт его проникновению, второй зажимал мой рот, потому что стоны и крики, рвущиеся из него, могли перебудить весь дом. Я кусала мужскую ладонь, не в силах сдерживать чувства, переполнявшие меня в этот момент. Сашка шептал что-то в ухо, обдавая дыханием кожу. Я с трудом улавливала тонущим в удовольствии сознанием отрывки его слов.
– Сука... Не могу без тебя... Околдовала... Погубишь...
Каждый раз, когда его член двигался туда-обратно, выходил, а потом снова погружался в меня, я вскрикивала, и хотела, чтоб это никогда, вообще никогда не заканчивалось. Ни с одним мужчиной не испытывала подобного удовольствия. Ни один мужчина не способен давать мне то, что я чувствую с Разумовским. Огромное, всепоглощающее счастье от возможности принадлежать ему.
Сквозь оплетающую разум пелену кайфа, я понимала, Разумовский готов уже заканчивать, но он ждёт меня. Его рука скользнула от моих губ снова вниз. Одновременно с движением внутри, он принялся поглаживать снаружи, заставляя мое тело ускорить приближение оргазма. Я почувствовала, как разрастается от самого чувствительного места волна финального удовольствия, вздрогнула, и вскрикнув в очередной раз, потерялась в том сладком, невыносимо мучительном восторге, который накрыл меня полностью, от кончиков пальцев до кончиков волос. Саша прижался своим лбом к моему, тяжело дыша. Я ощущала, как его член вздрагивает и изливается во мне. И, сука, я была бесконечно счастлива в этот момент.
– Дура ты, Лизка, – вдруг сказал он, тихим, низким голосом, – Какая ж ты дура. И я дурак.
Не стала ничего говорить в ответ. Просто поцеловала его, вкладывая в этот поцелуй все свои выстраданные, выплаканные по нему ночи. Я люблю этого мужчину. Данный факт, к сожалению, не изменить. Что бы не происходило между нами, какой бы сволочью он не был, но я люблю его так, что сердце разрывается, если он рядом. И, наверное, позови меня Разумовский с собой, я не то, чтоб пойду, побегу на край света. Вот только точно знаю, не позовет.
– Ты выходи первый, я за тобой.
Саша отстранился, глядя на меня темным, тяжёлым взглядом.
– Чё это? Мы скрываемся?
– Ну, вообще-то, как бы, да. У тебя здесь заказ, у меня свой интерес. Вот уж точно не время засветиться вдвоем.
– Боишься, что Мартынов узнает. – Разумовского это очевидно злило.
– Я боюсь, что сорвутся оба запланированных мероприятия.
– А если мне нет нужды прятаться с тобой?
Вот прицепился! Что за блажь очередная пришла в голову.
– Мне есть. Пока не доведено до конца.
– Мммм....Значит, все же дело?
Разумовский подошёл к душевой кабине и, не закрывая дверь, забрался внутрь, чтоб смыть следы нашего "преступления". Я разумно решила подождать. Если отправлюсь вместе с ним, хрен мы куда отсюда выйдем ещё два часа. А у меня на улице, если что, кавалер ошивается. И бог бы с ним. Только сейчас решит, проверить, где потерялась его Джульетта, и будет у нас настоящая итальянская драма, причем, возможно, с убийством. Если Сыч узнает, что я натворила дел, связавшись опять с Разумовским, он меня сначала четвертует, а потом Сашку. Или наоборот. Не суть. Главное – итог.
– Что тебе нужно от Мартынова? – Этот гад прилепился, хуже клеща.
– Что тебе нужно от Мартынова? – Я повторила его же вопрос.
– Мне заказали твоего принца. Только смерть его будет от рук других людей. На лошадь сделана очень большая ставка. Такая большая, что сумма впечатлила даже меня. А меня, как ты знаешь, сложно впечатлить. Только если это не твои прелести. Так вот, отсутствие жеребца чревато тем, что Андрею Николаевичу оторвут голову. А, может и не голову. Но что-то точно оторвут. Потому как, до кучи, этот же человек,уже перевел ему половину стоимости чудесного животного. После скачек он должен был забрать его себе, отдав вторую половину. И покупает богатей данную лошадь значительно дороже, чем мог бы. Хрен его знает, арабский шейх какой-то. То, что Мартынов жеребца не выставит, ровно как и то, что объяснить ее исчезновение он тоже не сможет, для Андрея Николаевича чревато очень серьезными последствиями. Потому как шейх, конечно, арабский, но его то ли кум, то ли сват, то ли брат, занимается весьма крупными поставками наркоты из Колумбии. И там понятия такие. Сказал – сделал. Даже если Мартынов решит вернуть деньги, его никто не поймет и не простит. Но он и денег вернуть не сможет. Ровно через три дня счета будут взломаны весьма талантливым парнем, а денежки благополучно утекут туда, где их никто не найдет.