Я слушала все это, открыв рот. Дело даже не в грандиозном плане. Похер мне, в конце концов, и на лошадь, и на шейха, и уж тем более на наркобарона. Я была в шоке от того, что Разумовский спокойно, без утайки, рассказывал о своей работе. Словно мы такая парочка, которая тихим семейным вечером решила обсудить прошедший день. Впервые он вел себя подобным образом. И я понятия не имела, что это значит.
Глава шестнадцатая
– Ты ненормальная. Просто ненормальная! – Саша в состоянии крайней злости, стучал пальцами по столу.
Конечно, после случившегося в ванной комнате, никакие свидания ни с какими итальянскими мачо мне не светили. Разумовский дождался, пока я приму душ, при этом пытался пару раз залезть потереть спинку, но был выдворен суровым образом. Именно, почти что пинком под свой симпатичный, упругий зад. После этого, одевшись и приняв более менее удобоваримый вид, мы, крадучись, пробрались в комнату Сашеньки. В свою точно не могла, ибо подозревала два варианта. Либо Валерка, по-прежнему, пасётся под окном, либо под дверью.
Разумовский то и дело брал мою руку и пытался приобнять, чем вводил девичий разум в состояние диссонанса. Это поведение не свойственно ему. Вот так, наглядно демонстрировать свои эмоции. Что за херня происходит?
Ну, а потом, я имела глупость, так как прониклась его откровенным рассказом, поведать свою половину событий. О случайном знакомстве, о приезде, о найденной тайной комнате, портрете и всем том, что выяснил Сыч. Едва я закончила говорить, Саша молча встал, взял телефон и принялся заказывать такси.
– Мы куда-то едем?
Я с удивлением наблюдала за его действиями.
– Мы – нет. Ты – да.
– Очень интересно... Хорошо. А я куда еду?
– Домой.
Хорошо я уже валялась на кровати Разумовского. Стояла бы на ногах, точно села бы прямо на пол. Ибо слов не было от всего происходящего.
– А с хера ли?
– Не матерись! – Рявкнул Саша, – Ты девушка, между прочим. Красивая. Что за привычка выставлять себя, словно шпана подзаборная. С детьми себя так же будешь вести?
– С какими детьми? – Разумная составляющая нашей беседы очень быстро исчезала в туманной дали́. О чем он вообще говорит?
– С нашими. Ты не хочешь много детей? Черт. Я об этом не подумал. Но как-то с юности был уверен в двоих. Мальчик и девочка, как положено.
Нервно хихикнув, погрозила Разумовскому пальчиком.
– Ты это, Сашенька, брось. Я ведь и поверить могу.
– Слушай, сейчас вызову тебе такси, закажу самолёт, хочешь, личный, и отправлю домой. Потом, когда решу тут все, приеду в твой чудесный город и, как положено, попрошу руки у Сыча. Там, конечно, варианта два. Либо он согласиться, либо грохнет меня в первые пять минут разговора. Но вот именно в данную минуту, прошу, не упирайся, уезжай. Здесь опасно. А скоро будет ещё опаснее. То, что ты рассказала, я знаю. Знал в момент, когда принял заказ. Поэтому, не удивлен. Но вот то, что это знаешь ты, меня сильно пугает. Как и "случайность" вашего знакомства. Не верю в такие совпадения. Христом богом прошу, уезжай.
– Не могу, Сашенька. Правда, не могу. Я как эти фото увидела....Ну, девушек тех... Не могу. Пока эта тварь не получит свое.
– Ты ненормальная! – бесится Разумовский следующий час. Он уговаривал, пугал, шантажировал, в общем, использовал все методы, в том числе не очень честные, однако, я твердо стояла на своем.
– Да не уеду! Вопрос решённый. Тем более, теперь. Как я тебя брошу?
Саша замолчал, глядя на меня своим звериным взглядом, а потом подошёл, и лег рядом, уткнувшись носом мне в шею.
– Я тебя люблю, дура. И если с тобой что-то случится,не переживу. Понимаешь? Весь год старался забыть... Все забыть. И твою улыбку, и твои глаза, и твой запах. Не выходит ни хрена у меня. Наваждение какое-то. Столько баб было за это время. Я их путать уже начал. Хотел выбить тебя из своей головы. Силком выкинуть. А не вышло ни хера. Они не ты. Просто не ты. И все.
Я лежала, боясь пошевелиться. Сердце колотилось так, что, мне кажется, его было слышно в центре столицы, до которой приличное количество километров. Это не сон? Вот это, все, что происходит, не сон? Чувства, которые переполняли меня в этот момент, были настолько острыми, что я сама не заметила, как начала плакать. Молча, без всхлипов иди рыданий.
– Ты чего? – Разумовский схватил меня на руки, усадил к себе на колени и принялся укачивать, как ребенка, – Лизка, ты чего? Болит что-то?