— Что там такое? Брякает…
— Ах, да! — спохватился Кошкодавов, — цепь и орден Андрея Первозванного для Казимира Пузявича — светлейшего князя Межпланетского! — со вздохом окончил он.
— Князя Межпланетского?!! — округлил глаза Ковбоев.
— Да! — печально вздохнул Варсонофий, — отныне Казимир — светлейший князь! Императрица явно благоволит к нему. Он всегда носился с планами реставрации — вот и добился. Она это ему приготовила сюрпризом, а я терзался. «В тот момент, — говорила она, — когда подпишется договор с марсианским правительством, вы возложите на господина Пузявича орден и поздравите его от имени российского престола светлейшим князем». Ей легко, а у меня сердце в клочья!
— Что ж, действуйте! — толкнул его в спину Ковбоев, — Пузявич где-то тут поблизости гуляет. Давайте я его покличу!
И хоть Кошкодавов в ужасе и вцепился ему в рукав, Ковбоев всё же заорал:
— Пузявич! Пузявич!! Идите сюда, вас тут Кошкодавов ищет!
Услышав крики, Пузявич обомлел и оперся на руку Генри, которому он изливал свою душу.
— Ну! Зовёт! Я вижу, надо действовать. Я и так задержал передачу ордена. Императрица велела передать тотчас по подписании договора.
Он потрогал топырившийся карман.
— Вот! Своими руками утвержу великую разницу между собой и приятелем. — Пузявич сокрушённо покачал головой и тяжело вздохнул. — Что поделать, надо итти. Я всегда говорил: — Варсонофий — фаворит. Он будет вертеть империей! Такой титул — герцог Марсианский. Он давно мечтал стать герцогом, вот и дождался!!! В случае чего, вы за него держитесь, мистер Пильмс, я утверждаю, он — фаворит!
И, сокрушённо качая головой, Пузявич поплёлся на крики Ковбоева делать своего друга Варсонофия — герцогом Марсианским.
17. Весьма почтенное прожектёрство российских сановников
Уполномоченные возвратились, привезя полученную на имя лорда Стьюпида через центральную станцию телеграмму от Хоммсворда. Последний сообщал, что в финансовых кругах Америки сильно заинтересовались возможностью принять участие в Обществе межпланетных сообщений. Стьюпид загадочно улыбался и чувствовал себя героем.
Вместе с тем, гг. Фрагодар и Марпуль заявили, что они должны отлететь в ближайшем будущем на Землю, где будут представлять интересы Марса в «ЭМТЛ». Что касается лорда Стьюпида, то его, как главу правления, правительство Марса приглашает остаться пока здесь. За ним через десять дней будет прислан аппарат. Лорд охотно согласился.
Был проведён торжественный банкет по случаю утверждения договора и новый церемонный обмен приветствиями.
Стьюпид заделовил. Обществу надлежало возможно скорее стать на ноги, почему и торопились заключить соглашение с русскими.
Герцог Марсианский и светлейший князь Межпланетский важно приступили к выполнению возложенной на них миссии.
Совещания продолжались четыре дня. За это время Ковбоев, Генри и Ирена несколько раз посетили резиденцию правительства и собрали материалы для отчёта на Земле.
Лорд Стьюпид набросал план работ. Исполнительная роль на Земле передавалась доверенному Хоммсворду, марсианам Фрагодару и Марпулю выдавался открытый лист на действия в предприятиях лорда Стьюпида. Инженер от Марса был г. Луфадук.
На первых порах представители русской эмиграции заключали договор на переброску с Земли 800000 русских. Лорд Стьюпид предлагал внести в различные банки по 100 долларов с каждого человека, желающего переотправиться. Небольшая оговорка: каждый имел право на 30 кило багажа, причём среди такового был обязан представить на Марс килограмм хлебных семян. Лорд Стьюпид хитроумно разрешил проблему расчёта с марсианами.
Отныне Кошкодавов и Пузявич держались с лордом Стьюпидом немножко свысока.
— Я думаю, князь, — обращался Кошкодавов к Пузявичу — что мы, как представители владетельной марсианской аристократии, должны дать понять этой выскочке Стьюпиду, с кем он имеет дело!
— Да, герцог, но… эта выскочка делает большие дела, и мы почти в полной от него зависимости!
— Жаль, что нельзя заключить сепаратного условия с марсианами. На первых порах недопустимы никакие бестактности. Мы можем, выражаясь вульгарно, остаться на бобах!
— Что значит: выражаясь вульгарно? Вы как будто избегаете широких русских образных и колоритных выражений, герцог. По-моему, ничего не может так очаровательно звучать на этих берегах, как крепкая, ядрёная, русская речь. «Вни-из по матушке, по Волге-е!..» — во всё горло завопил Пузявич.
— Вы страшный весельчак, князь! — утомлённо улыбаясь, протянул Кошкодавов. — В вас много бодрости для будущих работ.
— Да! Эти работы!.. Сколько сил надо отдать на служение будущему правопорядку! Вы знаете, князь, я готовлю императору всеподданнейшую записку.
— Что это ты там затеваешь, Казимир? — внезапно срываясь с тона и с некоторой ревностью в голосе сказал Кошкодавов.
— Великолепное мероприятие! Вообрази, Варсонофий, за нами могут потянуться всякие неблагонамеренные элементы… Надо устроить контроль, взаимную поруку и так далее. В общем развить… э-э… профилактический метод! Многим абсолютно воспретить въезд.
— Гениально! Между нами: мне страшно не нравится этот Ковбоев… Кажется, он — бывший эс-эр!..
— Вообще у него какое-то… левое выражение на физиономии. Мрачный такой, сущий бомбист!
— А как ты думаешь насчёт марсиан?
— По-моему, это страшно покладистые парни. Мы непременно заведём теснейшие отношения, — учредим смешанные школы.
— Изумительно! Марсиане заговорят прежде всего на богатом образном русском языке!
— Будут писать на русском языке!! И не телеграфными чёрточками, а чин-чином: с твёрдым знаком и с буквой ять!
— О, да, Варсонофий! С твёрдым знаком и с буквой ять! — роняя на песок слезу умиления, воскликнул Пузявич.
18. Взрывчатые выводы инженера Дука
Луиджи Фамли-Дука. Как часто, как часто этот талантливый изобретатель оставался в тени и забвении! Не он ли выполнил всю чёрную работу, не он ли автор изумительных иллюзий?
Настало время и ему действовать решительно. В своей пилотской кабине он никем и ничем не стеснён, поэтому у него есть возможность распечатать и просмотреть письмо Генри Пильмса, адресованное в Нью-Орлеан мистеру Пайку. Чем более Луиджи углублялся в чтение, тем резче залегала на его переносице гневная складка…
Луиджи берётся за рулевое колесо, он уже намеревается повернуть обратно, но передумывает, и это и ещё другое обстоятельство останавливает его намерение. Луиджи смотрит сквозь толстое стекло, вделанное в пол кабины…
…Капитан Ллерингтон 4 секунды назад получил извещение о замеченном на горизонте аэроплане.
Через пять секунд капитан Ллерингтон уже знал содержание секретного пакета.
Оно гласило:
«На берег — десант. По аэроплану — огонь».
Громовой голос капитана осаживает ход миноносца, срывает чехлы с зенитных пушек, команда прицела, первые два выстрела холостые, как чудно сработалась команда миноносца и орудийная прислуга. На миноносце «Т98» живут на секунды. В промежутках между двумя выстрелами капитан Ллерингтон успевает подумать — какую пользу он приносит своей нации, встретив таинственного врага.
Джошуа и мистер Пайк выскакивают на палубу и видят, как аэроплан делает поворот назад, затем снова меняет направление.
Но это был не страх инженера Дука. Он просто раздумал возвращаться на остров требовать отчёта от Генри по поводу его письма. И вот, поворачиваясь-то, он и заметил два клубочка разрывов холостых предупредительных ракет. Луиджи знает, что незачем отвлекать внимание находящихся в главной кабине — тут дела достаточно и на одного, и действительно, в поле зрения бинокля капитана Ллерингтона проскальзывает какой-то предмет, отлипший от корпуса аэроплана. Капитан Ллерингтон кривит рот командой, но уже поздно, уже так поздно!