На празднование 25-летия её родного радио из бюджета Всероссийской телерадиокомпании было выделено, по слухам, четыре миллиарда рублей. Возможно, молва народная и увеличила сумму на пару порядков. Однако даже удаление пары нулей не могло отменить очевидной констатации. Эти деньги были просто разворованы. То, на что можно было купить банкет на всех сотрудников с омарами и коллекционным шампанским с приглашением оркестра Венской оперы, обернулось концертом «старых песен о главном» в Геликон-опере, с дирекцией которой дружило радийное начальство, и часом фуршета в фойе той же оперы из расчёта четыре бутерброда на каждого из пришедших. Через полгода под предлогом «контроля над финансовыми потоками» общенациональную радиостанцию возглавила дама, до того много лет работавшая в конкурирующей структуре. Программный директор, ещё недавно до того приехавший из Душанбе смазливый ловкий хирург, по её поручению взялся «отрезать» всё с его точки зрения лишнее. Аналитические и просветительские программы, беседы о политике и экономике были сразу же исключены из вещания вместе с авторами. Московская программа Елены была закрыта как «избыточная», не обращая внимания на то, что оставалась последней связью с внешним миром для пожилых и инвалидов, кого радио-хирург назвал «неплатёжеспособной аудиторией». Её же саму, в отличие от многих других, как ценного специалиста-универсала, не уволили, но решили понизить в должности и приказали вести рубрику о жилищно-коммунальном хозяйстве больших городов. Главный редактор и его заместитель, обязанные по статусу напомнить о её умении «расколоть в прямом эфире хоть самого чёрта и оставить на его память рог», промолчали, боясь, что открывание рта напомнит новой метле об их собственном участии в истории с многолетним распилом рекламных денег, зарабатываемых на популярности прежней сетки программ. Не согласившись сотрудничать с оккупационной властью, Елена отказалась и подписывать соглашение на новый срок, забрала трудовую книжку и ушла в никуда. Сохранив достоинство, но взорвав за собой мосты.
«Если бы ты просидела там ещё месяц, пришлось бы увольняться по собственному желанию в ранге корреспондента, а не звезды радио. Да ещё и с истрёпанными нервами. Да ещё и побеждённой. Я сделала всё, чтобы найти работу. Но аналитические жанры журналистики вытравливаются, царствует топорная пропаганда, воющая с агитацией пятой колонны. Профанацией не могу заниматься, с предателями связываться — тем более. Но скоро рванёт, ведь эффективным менеджерам, вроде этого хирурга, скоро нечего будет продавать. Профессия возродится, надо просто набраться терпения. А пока… Пять вузов получили моё резюме и учебную программу азов практической журналистики. Есть опыт мастер-классов, у студентов горят глаза, они пишут письма ректорам, просят меня нанять… Надо только подождать. Жить пока есть на что. Не на испанские пляжи ездила каждые выходные, в Крым раз в год, накопила на чёрный день. Может быть, Марк вернётся из своей очень средней Азии, устроится тут на работу и возьмёт меня к себе…»
Отношения с государственным чиновником, сосланным руководить культурным центром при посольстве в одной из азиатских столиц бывшего СССР, длились уже так давно, что получили гриф «хранить вечно». Думая о том, что под прессом служебных интриг у него, если будет предложен новый срок контракта, сработает инстинкт самосохранения, и он так же, как и она, симметрично и вчистую оборвёт концы, вернувшись в Москву насовсем, Елена вытерла слёзы вошла в вагон метро на станции «Кузнецкий мост». Туда она приехала сознательно, притащив волоком свою печаль. Там, согласно городской легенде, надо думать только о тяжёлом и больном, чтобы неприятности и горечь высосал обитавший тут по адресу земного места жительства неуспокоенный дух садистки и убийцы Дарьи Салтыковой…
… До встречи журналистки и офицера остаётся всего несколько секунд, хотя пока они даже не подозревают о существовании друг друга. Значит, это и есть то самое начало? Или всё-таки рано переступать порог настоящего, того, что дано в ощущении? Греческая мифология связала философски настоящее с единственной смертной из трёх сестёр горгон, Медузой. Прошлое и будущее бессмертны, но обе сестры обращены к человеку затылком, где не шевелятся ядовитые змеи. Прошлое нам уже не навредит, а в будущее мы смотрим с надеждой. Так не будем же спешить. Возьмём от старшей из чудовищ всё, что она ещё может нам отдать здесь и сейчас, чтобы во всеоружии сразиться с сестрой средней. Смертной. И победить её, чтобы в пока ещё непредсказуемое будущее не просочился смертельный яд…