— Ты, деточка? Жива. Поверь ему… — шелохнулись губы, — помоги…
Одними глазами показав ей на Михаила, который осторожно опускал профессора на носилки подоспевших медиков, умолк, обмяк. А майор, ещё не успев совместить в котле осмысления все новые продукты, сделал то, что в этот момент было нужнее всего.
Взял за плечи пока ещё не знакомую, но уже дорогую ладошку в свою руку, и повёл к лестнице на выход из мрачного, пахнущего бедой и гарью подземелья. И только оказавшись на углу Солянки и Китайгородского проезда, возле кривой колокольни храма Всех святых на Кулишках, они остановились и присели на прохладный по периметру спуска в подземный переход, чтобы собраться с мыслями и прийти в себя.
В фиолетовых сумерках прохладного летнего вечера уже зажигались рекламные огни. К месту трагедии оперативно съезжались спецслужбы и торопилось телевидение. А ни бывшей журналистке, ни офицеру секретного подразделения никак не улыбалось сейчас нарываться на расспросы коллег.
Глава 3
«За город, слушать соловьев»
Мясорубка, устроенная живой бомбой, оружием в руках неутомимой силы, поставившей перед собой задачу выжечь «извращения» человеческой природы, расплодившиеся в виде дозволенного вожделения собственного пола, бесстыдства женщин и ненасытной индустрии пороков. Выполнила ли она свою задачу задуматься всех, а не только тех, кто «неправедно» тратил самое ценное, что есть у человека, время его жизни, гоня себя в небытие с каждым глотком экстаза баров, с каждым звуком музыки без мелодий, давя педали железных зверей на дорогах с истерическим восторгом гордыни? О, нет и нет… Ислам проклинает убийц невинных. А гонщики на колесницах стоимостью в годовой бюджет городка вроде Старой Ладоги, куклы в юбках короче ногтей, потребители элитных удовольствий и те, кто защищает их покой распределением экономических благ, они о теракте узнают лишь из социальной сети, куда выложат очередную порцию его косвенной причины. Пожилая женщина, ехавшая подменить измученную дочь у кровати малыша, ревущего день и ночь из-за режущихся молочных зубиков, не пострадавшая от болтов и осколков, но умершая в больнице от гипертонического криза. Возвращавшийся с дежурства инженер по обслуживанию зданий. Продавец из магазина для садоводов, разносчик осетинских пирогов, студент-филолог, профессор-архивист… Убитые и искалеченные, потерявшие сознание от потери крови и навсегда потерявшие покой, они-то уж точно не подходили под адскую теорию прореживания населения земли от тех, кто зря коптит её атмосферу. Когда бешеная лисица заходит в деревню, её необходимо убить. Но кто-нибудь когда-нибудь слышал о терактах на пляжах Майями или в ресторанах après sky[15] фешенебельного Давоса? Там всё тихо, всё в порядке. И закрадывается странная догадка: а не это ли «око урагана», тайфун-до, где и сосредоточен интерес в происходящем? Общественный транспорт перевозит простых и… смертных. А секс и страх — сильнейшие инстинкты, безусловно заставляющие людей раскошеливаться. На этом строится любая реклама, все политические программы, доходы международных холдингов и бюджетные статьи целых государств. Наверное, в консерватории надо что-то подправить.
Думала ли об этом Елена, пока незнакомый мужчина с серым от пыли лицом вёл её подземным переходом против потока бегущих людей, подальше от места чрезвычайного происшествия с не менее десятка жертв? Да нет же. Отрывочные мысли роились в голове, широкими мазками — образы. Дрожь бросалась нервным ознобом откуда-то из-под диафрагмы и отступала. Чётко выполняющий свои обязанности рассудок подсказывал, что это шок. И как только она окажется в безопасности и одиночестве, запоры на эмоциях как один лопнут, рассудок сдаст вахту, и начнётся настоящий кошмар.
Холод мрамора всё-таки проник сквозь джинсы. Он сидел рядом молча, спустив с плеча рюкзак, смотрел поверх голов суетящихся спасателей, тут же у входа оказывавших помощь вынесенным на носилках раненым. Фургончик с крупной надписью «Россия» и тарелкой наверху затормозил в начале улицы Солянки практически одновременно с подъехавшим чёрным внедорожником с синим «ведерком» на пружинке, высунутым на крышу и громкоговорящим номером «АМР». В этот момент и стало понятно, что случайные попутчики, закономерно помогавшие друг другу и окружающим в условиях экстрима, в эту секунду вечности оказались рядом не случайно. Они просто подняли друг на друга глаза, и всё стало понятно без слов. Обоим надо делать ноги.
15
Après sky — после лыж