— Ты правильно понимаешь, Коля, — кадрового разведчика был мягким и невозмутимым. — 275 статья уголовного кодекса[9] этой компании светит сразу, не дожидаясь доказательств по прочим эпизодам. Можно было бы их взять за жабры, но не нужно. Пока не нужно. Вырывать, так с корнем. Всю сеть, плюс ослабим позиции наших заклятых друзей на мировой арене. При Андропове сняли восемнадцать министров, да ещё тридцать начальников облисполкомов. И легче дышать стало. Порядок появился. А что Сам сказал?
— Дал два дня на подготовку предложений. Сегодня ждёт тебя к себе. У меня вот какая идея, Никифорович… А не устроить ли нам им западню? Со вчерашнего вечера думаю, хотел с тобой посоветоваться. Ведь, садясь играть в преферанс по маленькой, без штанов остаться можно. Шеф тоже одобрил сам подход — займитесь их личными вкусами, сказал.
— И?.. — директор самой серьёзной спецслужбы страны вытащил из кармана пиджака носовой платок, отёр лоб, вспотевший в духоте.
— Вот этот склеп Софии Палеолог! О нём только охрана знает, археолог с группой и нунций нашей патриархии. Все под подпиской о неразглашении. Сейчас я поясню мою мысль… Можно обставить обнаружение находки так, как Картеру с Тутанхамоном и не мечталось.
— Пока я тебя не понимаю. Ну, христианские реликвии. И что? Пища для телеящиков на неделю и организация паломнических туров. Смысл? Их надо спровоцировать, заставить раскрыться, пойти ва-банк. Заявить о себе в тот момент, когда им будет казаться, что они стоят на твёрдой земле. А на самом деле — на туалетной бумажке. И взять с поличным… Постой!
— Вот! Спасители человечества — подойдёт? И в наручники. На майдан в Киеве вынесли пропуска в Европу. В Москве, учёной и битой Москве, «курс на экономическое процветание» и «переплавим ракеты на колбасу» уже не пройдёт. Всеобщее помешательство может вызвать только то, что на первый взгляд кажется абсурдом. Как с Григорием Отрепьевым. Ведь никто же не верил, что он — недорезанный царевич. Но от Годунова тошнило так, что поляки дали денег, а народ принял самозванца.
— Неудачное сравнение. Хоругвями Москву сейчас тоже не искусишь, сколько бы народа ни стояло к мощам по восемь часов под дождём.
— Однако, чем бредовее идея, тем легче массы её могут заглотать. Это Пилат так полагает, несколько раз так говорил на совещаниях по пропаганде. Он её курирует вместе с радио и телевидение, ты знаешь.
— Да уж, накуролесил так, что профессионалов на ТВ не осталось. Иных уж нет профессионалов, а те, что остались, называют его концепцию бредом.
— Вот именно, бред! — обрадовался помощник — Нечто иррациональное. То, чего не может быть. Только такие вещи и цепляют. Поиграем с ними. Поставим на кон то, от чего самозванец, в данном случае претендент на должность президента, не сможет отказаться. Он ведь, вроде бы, увлекается сенсациями, метафизикой? А главное, верит в неземные предназначения.
— Так точно, даже вошёл в совет директоров мистического телеканала. Это очень старое его хобби. Коллекционирует древние символы.
— Вот и поманим его… Вот этим! — опытный аппаратчик понизил голос и показал на стол с артефактами — Назовём как угодно. Хоть сачком для метеоритов, хоть бы и климатическим оружием атлантов. Верхние палаты и дверь на лестницу в склеп побелим, как было. Находки законсервируем и засекретим… Слушай, да если мы представим три плана, включая этот, на сегодняшнем совещании, хуже точно не будет. Сам его отвергнет, если что.
— Пожалуй, с этим я соглашусь. Что отвергнет. Хотя — он риск может и принять. В таком деле все средства хороши. И твой план не противоречит моему предложению. Более рациональному. Лучше две удочки забросить, чем одну. Нам надо выманить лиса из норы. Иуду из города. Где это было?.. А, Мастер и Маргарита. Разжечь аппетит? Пусть наши зарубежные партнёры бросят на это все силы. И засветятся. И всё же, всё же… Климатическое оружие атлантов и ЦРУ? Небывальщина. А ты шутник, однако!
— Да не до шуток, Никифорович. Видел бы ты, как Сам был суров.
— В том, что ты предлагаешь, рациональное зерно — только одно. Это азарт. Выиграть можно только за счёт одного этого фактора. Геббельс, не к ночи будет помянут, говорил, что любая ложь, тысячекратно повторённая, становится правдой. Допущу, что любая ахинея, преподнесённая на нужном уровне, становится сверхзадачей. И только в этом случае ей верят, — сказал руководитель спецслужбы назидательно, сощурив глаза с искоркой улыбки.
— Надо будет сделать так, чтобы поверили. Если команду получим. И поверят, — ответил ему коллега, и оба уже молча пошли вверх по винтовой лестнице, вившейся среди огромных каменных блоков фундамента церкви.