У меня потекли слюнки при виде ее пышных бедер. На ней было такое же нижнее белье, и я потерся носом о влажное кружево, глубоко вдыхая.
— Ты пахнешь как рай, — прохрипел я. — Не могу дождаться, чтобы попробовать тебя на вкус.
Элиза ахнула, и я лукаво ухмыльнулся, увидев ее изумленное выражение лица.
— Ты хочешь… ох!
Я сжал в кулаке ткань в центре ее трусиков и сорвал их, а затем сразу же провел языком по ее щелке.
— Святое дерьмо, детка, — простонал я. — Даже лучше, чем я себе представлял.
Ее ноги задрожали, и она вцепилась в мои плечи, чтобы не упасть.
Я хотел наслаждаться каждым прикосновением к ее сладкой, сочной киске, но я уже висел на волоске, мне нужно было быть внутри нее. Поэтому я не терял времени даром, доводя ее до кульминации с помощью пальцев.
— О, да! Тоби! — Элиза закричала, когда ее тело затряслось, а киска сжалась вокруг моих пальцев.
Я вскочил на ноги и подхватил ее на руки, затем осторожно положил на кровать. Она все еще пребывала в состоянии блаженного забвения, когда я сбросил с себя одежду и накрыл ее своим телом. Она была крошечной по сравнению со мной, и это заставляло меня чувствовать себя еще больше защитником и собственником по отношению к ней.
— Черт, детка. Ты так хорошо чувствуешься подо мной, — ее горячая кожа была влажной и практически горела там, где мы соприкасались. Из толстой, набухшей головки моего члена непрерывным потоком лилась сперма, поэтому я легко скользнул между ее складок. Она вскрикнула, когда я потерся о ее клитор. — Такая мокрая, — простонал я. — Я нуждаюсь в тебе.
— Да, — прошипела она, сжимая мои бока с такой силой, что ее ногти впились в мою плоть.
Легкий укол боли послал по мне волны удовольствия, и я приставил головку члена к ее входу. Маленький проблеск здравомыслия пробился сквозь туман, и я остановился, осознав, что чуть не врезался прямо в нее, не зная, нужно ли мне быть осторожным.
Она была такой маленькой, так что в ней было очень узко. И если бы она была нетронута… Эта мысль вызвала еще один прилив спермы из моего члена, сделав ее вход скользким, что было хорошо, так как это помогло бы мне легче скользить внутрь.
— Элиза, детка, — прогрохотал я низким, хриплым голосом. — Ты девственница?
Она замерла на секунду, затем ее взгляд опустился на мою грудь, и она кивнула.
Я крепко зажмурил глаза, пытаясь взять себя в руки, когда я теперь знал, что буду первым и единственным членом, который почувствует хватку ее горячей маленькой киски.
Когда я открыл глаза, она все еще смотрела на мою грудь, а ее щеки горели алым румянцем.
— Элиза, посмотри на меня, — потребовал я.
Она медленно подняла взгляд на мое лицо, и в ее карих глазах промелькнуло облегчение, когда она увидела мою улыбку.
— Для меня не имело бы значения, если бы я не был у тебя первым, но собственнический засранец внутри меня в восторге от того, что я единственный мужчина, который когда-либо узнает, каково это — быть внутри тебя.
На этот раз на ее лице вспыхнуло от удовольствия, и я подтвердил свои слова долгим, глубоким поцелуем. Я отстранился и посмотрел на нее сверху вниз, самодовольно улыбаясь изумленному выражению ее прекрасного лица. Я наклонил голову так, чтобы мои губы коснулись ее уха, и спросил:
— Ты принимаешь противозачаточные, детка?
Она вздрогнула и простонала:
— Эм… нет… я… о, боже мой! О, да.
Я не дал ей времени по-настоящему обдумать ситуацию, когда получал ответ. Я проталкивался в ее лоно дюйм за дюймом, давая ее мышцам возможность растянуться, чтобы вместить мой огромный член. Когда я почувствовал ее девственную плеву, я остановился и уставился в ее глубокие коричневые омуты.
— Я буду предельно откровенен, детка. Эта вишенка моя, и когда я ее сорву, пути назад не будет. Никогда. Ты моя, Элиза. Ты понимаешь?
Она облизнула губы и кивнула.
— Моя. Скажи это, — приказал я.
— Твоя, — прошептала она.
— Правильно, — прорычал я. — Только, блять, моя.
Затем я обхватил ее за восхитительные бедра и удержал их на месте, пробиваясь сквозь ее тонкую преграду и полностью погружаясь в нее.
— О, да, — простонал я в экстазе. — Ты чертовски тугая, детка. — Я смахнул поцелуем слезинку, скатившуюся по ее щеке, и уткнулся лицом ей в шею, отчаянно стараясь не двигаться. Она в любом случае будет чувствовать боль, когда возьмет меня, но я не хотел усугублять ситуацию, двигаясь до того, как она будет готова.