Он осторожно приблизился к автостоянке, бочком, бочком прошел на нее. Копов не увидел, дежурный читал какой-то журнал. Добрый знак. Блейз сел за руль, завел двигатель, подождал, пока копы бросятся к нему из сотни потайных мест. Никто не бросился. Когда выезжал, дежурный вытащил желтую полоску квитанции из-под «дворника», даже не взглянув на автомобиль.
Прошла, должно быть, вечность, прежде чем он оставил позади сначала Портленд, а потом Уэстбрук. Он будто ехал с откупоренной бутылкой вина между ног, только ощущения были еще хуже. Если какая-то машина пристраивалась к нему сзади, он всякий раз не сомневался, что это полицейский автомобиль без знаков отличия. По пути он даже увидел одну патрульную машину, на пересечении шоссе №1 и №25. Она обеспечивала беспрепятственный проезд «скорой помощи», ёхала с включенными сиреной и мигалками. Увидев патрульную машину, Блейз даже успокоился: встретившись с такой, точно знаешь, что она — полицейская.
Миновав Уэстбрук, он свернул на местную дорогу, потом на двухполосную, покрытую замерзшей грязью бетонку, которая через лес выводила к Апексу. Даже на ней не чувствовал себя в безопасности, и лишь когда оказался на длинной подъездной дорожке, ведущей к лачуге, у него с плеч будто свалилась огромная гора.
Блейз поставил «форд» в сарай и сказал себе, что автомобиль останется там, пока ад не превратится в каток. Он знал, что похищение — дело непростое, что может стать горячо, но теперь словно попал на раскаленную сковороду. Рисунок, оставленная кровь, конспиративная квартира, которую так быстро сдал охранник…
Но все эти мысли разом вылетели из головы, как только он вылез из автомобиля. Джо кричал. Крик этот Блейз услышал даже в сарае. Перебежал двор, ворвался в дом. Джордж что-то сделал. Джордж…
Но Джордж ничего не сделал. Джорджа здесь и не было. Джордж умер, а вот он, Блейз, оставил младенца одного.
Колыбель яростно раскачивалась из стороны в сторону, и Блейз, подойдя к Джо, сразу понял, в чем причина. Ребенок выблевал большую часть смеси, выпитой в десять утра, и вонючая жидкость, наполовину высохшая, белой корочкой покрывала его лицо и впиталась в пижаму. Само же лицо Джо цветом напоминало спелую сливу. Капельки пота дрожали на коже.
В этот момент перед мысленным взором Блейза внезапно возник его отец, гигант с налитыми кровью глазами и могучими, приносящими боль руками. Видение это наполнило его чувством вины и ужасом. Он уже многие годы не думал об отце.
Блейз с такой быстротой выхватил Джо из колыбели, что голова ребенка откинулась назад, едва не сломав шею. Он тут же перестал плакать, в том числе и от удивления.
— Тихо, тихо, — заворковал Блейз, шагая по кухне с ребенком у плеча. — Все хорошо. Я вернулся. Да, вернулся. Тихо, тихо. Не нужно больше плакать. Я уже здесь, здесь.
Малыш заснул до того, как Блейз сделал три полных круга. Блейз переодел его, с подгузником справился куда быстрее, застегнул все пуговички, уложил в колыбель.
Потом сел, чтобы подумать. На этот раз действительно подумать. Что теперь? Письмо с требованием выкупа, так?
— Так, — ответил он себе.
Буквы нужно вырезать из журналов. Так всегда делается в кино. Блейз взял пачку старых газет, замусоленных журналов, комиксов. Начал вырезать буквы.
РЕБЕНОК У МЕНЯ.
Вот. Неплохое начало. Он подошел кокну, включил радио. Ферлин Хаски [45] пел «Крылья голубя». Хорошая песня. Старая, но хорошая. Блейз рылся в ящиках, пока не нашел пачку писчей бумаги, которую Джордж купил в «Реннис», потом приготовил пасту из муки и воды. Работая, напевал под музыку. Хриплым голосом, напоминающим скрип ржавых петель.
Вернулся к столу и приклеил на лист бумаги вырезанные буквы. Тут его пронзила мысль: «На бумаге остаются отпечатки пальцев?» Он не знал и полагал, чтоедвали такое возможно. Но и рисковать не хотелось. Он смял в комок лист бумаги с наклеенными буквами, нашел кожаные перчатки Джорджа. Слишком маленькие для него, но он все-таки натянул их на руки. Потом вырезал те же буквы и наклеил на новый лист:
РЕБЕНОК У МЕНЯ.
Музыку сменил выпуск новостей. Он слушал внимательно и узнал, что кто-то позвонил Джерардам и потребовал выкуп в две тысячи долларов. Блейз нахмурился. Потом диктор добавил, что звонил подросток из телефона-автомата в Уиндэме. Полиция проследила звонок. Когда подростка поймали, он заявил, что хотел пошутить.
«Тверди о том, что хотел пошутить хоть всю ночь, дружок, они все равно тебя посадят, — подумал Блейз. — Похищение ребенка — дело слишком серьезное».
Он хмурился, думая, вырезал все новые буквы. Передали прогноз погоды. Небо ясное, температура чуть снизится, и скоро вновь пойдет снег.
45
45 Хаски Ферлин (р. 1925) — американский певец стиля кантри. Наибольшую известность получил п конце 1950-х — начале 1960-х гг., когда несколько его песен поднялись в верхние строчки мартов. Песня «Крылья голубя» (Wings of dove) десять недель лидировала в разделе кантри.