Подошел Мучи, вытирая руки фартуком.
— Привет, Хэнки.
— Мне шоколадный молочный коктейль, — заказал Хэнк. — Тебе тоже, Джордж?
— Только кофе. Черный. Мучи отошел.
— Блейз, хочу познакомить тебя с братом моей жены, — сказал Хэнк. — Джордж Рэкли. Клай Блейсделл.
— Привет, — ответил Блейз, чувствуя, что речь пойдет о работе.
— Ну, привет. — Джордж покачал головой. — А ты здоровый парень, знаешь ли.
Блейз рассмеялся, будто раньше никто не замечал, какой он большой.
— Джордж — комик. — Хэнк улыбнулся. — Настоящий Билл Косби. Только белый.
— Понятно, — улыбнулся и Блейз.
Вернулся Мучи, принес коктейль Хэнку и кофе Джорджу. Тот сделал маленький глоток, скривился, посмотрел на Мучи.
— Ты всегда срешь в свои кофейные чашки или иногда пользуешься кофейником, солнышко?
— Джордж шутит, — вставил Хэнк, посмотрев на Мучи. Джордж покивал.
— Совершенно верно. Я всего лишь комик, ничего больше. Вали отсюда, Хэнки. Иди поиграй в пинбол.
Хэнки все улыбался.
— Да, хорошо. Как скажешь.
После того, как он ушел, а Мучи вернулся на другой коней прилавка, Джордж вновь повернулся к Блейзу:
— Этот недоумок говорит, что ты ищешь работу.
— Все так.
Хэнки бросил монетки в автомат для пинбола, потом поднял руки и попытался напеть мотив из «Рокки». Джордж мотнул головой в его сторону:
— Теперь, когда Хэнки снова на свободе, у него большие планы. Он хочет ограбить заправочную станцию в Молдене.
— Правда?
— Да. Ограбление этого гребаного века. Хочешь заработать сегодня сто баксов?
— Конечно, — без запинки ответил Блейз.
— Сделаешь в точности все, что я скажу?
— Да. А что нужно сделать, мистер Рэкли?
— Джордж. Зови меня Джордж.
— Так что нужно сделать? — Горячие глаза не давали Блейзу покоя. — Но я никому не хочу причинять боль.
— Я тоже. Пиф-паф — это для дураков. Теперь слушай.
Во второй полови не того же дня Джордж и Блейз вошли в «Хардис», процветающий универмаг в Л инне. Все продавцы «Хардис» носили розовые рубашки с белыми рукавами. А также беджи с надписями: «ПРИВЕТ! Я ДЭЙВ» или «ДЖОН». Или кто-то еще. И у Джорджа под обычной рубашкой была такая же розовая. С надписью на бедже: «ПРИВЕТ! Я ФРЭНК». Увидев это, Блейз кивнул и спросил:
— Это как прозвище, правильно?
Джордж улыбнулся, но не той улыбкой, что появлялась у него на губах в присутствии Хэнки Мелчера.
— Да, Блейз. Как прозвище.
И что-то в этой улыбке разом успокоило Блейза. Не увидел он в ней ничего обидного или злого. А поскольку на дело они шли вдвоем, никто не мог, смеясь, толкнуть Джорджа под ребра после того, как Блейз в очередной раз сморозил бы какую-нибудь глупость. И у Блейза не было уверенности, что Джордж улыбнулся бы, будь с ними кто-то еще. Джордж мог и сказать: «Не распускай локти, сраная обезьяна». Впервые после Джона Челцмана Блейз встретил человека, который ему понравился.
Джорджу тоже пришлось хлебнуть немало горя. Родился он в Провиденсе, в католической больнице святого Иосифа, в палате для тех, кто не мог оплатить пребывание в больнице. Мать не была замужем, отец остался неизвестен. Она не приняла предложение монахинь оставить ребенка для последующего усыновления, забрала сына, чтобы мальчик служил живым укором ее семье. Джордж вырос в бедняцкой части города и впервые смошенничал уже в четыре года. Мать собралась выпороть его зато, что он опрокинул миску сухого завтрака «Майло». Джордж сказал, что какой-то мужчина принес ей письмо и оставил в коридоре. Пока она искала письмо, запер дверь, а сам удрал по пожарной лестнице. Выпороли его в два раза сильнее, но он навсегда запомнил ощущение счастья, которое испытал, осознав, что взял верх, пусть и на время. Всю жизнь он искал это ощущение. Эфемерное, но сладкое.
Рос он умным и озлобленным. Наличном опыте учился тому, что такие неудачники, как Хэнки Мелчер, никак не могли усвоить. Джордж и трое его знакомых постарше (друзей у него не было) угнали автомобиль, когда Джорджу едва исполнилось одиннадцать, поехали из Провиденса в Сентрал-Фоллс, их остановили. Пятнадцатилетний парень, который сидел за рулем, отправился в исправительное учреждение. Джорджа и остальных отпустили на поруки. Джорджа к тому же избил до полусмерти сутенер, с которым тогда жила его мать. У Айдана О'Келлахера были нелады с почками, о чем говорил землистый цвет лица, так что прозвали его Ссыкун Келли. Ссыкун бил Джорджа до тех пор, пока сводная сестра мальчика не закричала, требуя, чтобы тот остановился.
— Тоже хочешь получить? — спросил Ссыкун, а когда Тэнзи покачала головой, добавил: — Тогда заткни свой гребаный рот.
Больше Джордж никогда не угонял автомобиль без причины. Одного раза хватило, чтобы научить его: угонять автомобили с целью покататься — чревато. В этом мире за удовольствия приходилось платить.
В тринадцать его с приятелем поймали на воровстве в «Вулвортсе» [59]. Вновь выпустили на поруки. Воровать Джордж не бросил, но стал осторожнее, и больше его уже не ловили.
Когда Джорджу исполнилось семнадцать, Ссыкун устроил его принимать ставки в нелегальной лотерее «Цифры» [60]. В то время Провиденс переживал период возрождения, который принимался за процветание в экономически выдохшихся штатах Новой Англии. Лотерея пользовалась успехом. Соответственно, неплохо шли дела и у Джорджа. Он купил новую одежду. И начал манипулировать с выручкой. Ссыкун полагал, что Джордж — хороший, предприимчивый юноша: каждую среду пасынок приносил домой шестьсот пятьдесят долларов. Но отчим понятия не имел, что при этом пару сотен Джордж оставлял себе.
59
59 «Вулвортс» — сеть универсальных магазинов компании «Ву. чворт», продающих товары широкого потребления по относительно низким ценам.
60
60 «Цифры» — вид нелегальной ежедневной лотереи, в которой ставки делаются на непредсказуемое число.