Они почти схватили тебя, Блейз.
Он развернулся.
– Джордж? – тихо позвал он. – Это ты, Джордж?
Не Джордж. Голос прозвучал в голове. Но откуда у него взялась такая мысль?
Он вновь выглянул в окно. Изуродованный лоб наморщился в раздумье. Они знали, кто он. Он сглупил, назвав телефонистке свое настоящее имя, вплоть до «младшего» на конце. Считал себя умным, а оказался дураком. Снова. Глупость – это тюрьма, выйти из которой невозможно. Каким бы хорошим ни было твое поведение, тебе придется отбывать там пожизненный срок.
Джордж, конечно, высмеял бы его. Джордж сказал бы: «Готов спорить, они сейчас роются в твоем прошлом. Изучают все хиты Клайтона Блейсделла-младшего». И они наверняка изучали. Узнали о религиозной афере, о его пребывании в «Саут-Портленде», о долгих годах в «XX»…
И вот тут в голове, словно метеор, мелькнула тревожная мысль: он же сейчас в «XX»!
Блейз в панике огляделся, чтобы убедиться, что так оно и есть.
Они почти схватили тебя, Блейз.
Он вновь почувствовал себя дичью, зверем, вокруг которого охотники сжимали кольцо. Подумал о белой комнате для допросов, о желании облегчиться, о вопросах, которые выстреливают в тебя, не давая времени на ответ. И на этот раз судить его будут не в маленьком полупустом зале. На этот раз будет аншлаг, не останется ни одного пустого места. А потом пожизненный срок. И карцер всякий раз, когда он поднимет шум.
Эти мысли наполнили Блейза ужасом, но самым худшим было другое: они же ворвутся сюда с оружием в руках и заберут малыша. Снова похитят ребенка. Похитят его Джо.
Пот выступил на лице и под мышками, несмотря на царящий в комнате холод.
Ты жалкий неудачник. Он вырастет, ненавидя тебя всей душой. Они об этом позаботятся.
И вновь не Джордж. Его собственная мысль, и это чистая правда.
Он прилагал все силы, чтобы заставить голову работать, пытаясь придумать план. Ведь наверняка есть место, где он сможет спрятаться. Должно быть!
Джо зашевелился, просыпаясь, но Блейз не услышал его. Место, где спрятаться. Безопасное место. Тайное место, где они не смогут его найти. Место, о котором не мог знать даже Джордж, место…
Его осенило.
Он развернулся к кровати. Джо лежал с открытыми глазами. Когда увидел Блейза, улыбнулся ему и сунул большой палец в рот, почти что изысканно.
– Ты должен поесть, Джо. Быстро. Мы в бегах, но у меня появилась идея.
Он накормил Джо мясом с сыром. Джо обычно в один присест съедал целую банку, но теперь начал крутить головой после пятой ложки. Когда Блейз попытался и дальше кормить его, заплакал. Блейз дал ему бутылочку. Вот к ней Джо с жадностью присосался. Но, к сожалению, бутылочек осталось только три.
Пока Джо лежал на одеяле, держа бутылочку в крохотных ручонках, Блейз метался по комнате, собирая вещи. Раскрыл коробку памперсов и принялся набивать ими рубашку, пока не раздулся, превратившись в толстяка из «Шоу уродов».
Потом опустился на колени и начат как можно теплее одевать Джо: две рубашки, двое штанишек, свитер, вязаная шапочка. Джо негодующе кричат, ему определенно не нравилось. Блейз не обращал на крики никакого внимания. Одев ребенка, кульком сложил два одеяла и засунул в него Джо.
Лицо младенца побагровело от ярости. Крики эхом понеслись в обе стороны коридора, когда Блейз вынес Джо из кабинета директора, направившись к лестнице. Спустившись с нее, нахлобучил свою шапку на голову Джо, не забыв сдвинуть чуть влево. Шапка накрыла малыша до плеч. После этого Блейз вышел в падающий снег.
Блейз пересек задний двор и неуклюже перелез через огораживающую его бетонную стену. По другую сторону стены находился «Огород победы». Теперь там росли только кусты (над снегом торчали концы веток) да молодые сосны, выросшие из принесенных ветром семян. Блейз бежал, крепко прижимая ребенка к груди. Джо больше не кричал, но Блейз слышат его короткие быстрые вдохи: похоже, морозный воздух неприятно обжигал малышу горло.
С дальней стороны «Огород победы» заканчивался еще одной стеной, сложенной из больших камней. Многие вывалились, так что в стене зияли бреши. Блейз прошел через одну, а потом побежал по уходящему вниз склону. Ноги его при каждом шаге вздымали облака снега. В низине начинался лес, но лет тридцать пять или сорок назад тут случился пожар. Сильный пожар. За последующие годы деревья и кусты выросли вновь, отчаянно борясь за место под солнцем. Повсюду валялись поваленные деревья, большую часть которых теперь скрывал снег, так что Блейзу пришлось замедлить шаг, пусть он и знал, что должен спешить. Ветер ревел в кронах. Блейз слышал, как протестующе скрипят стволы.
Джо заверещал. Звуки шли из горла, казалось, мальчик задыхается.
– Все нормально, – успокоил его Блейз. – Мы почти на месте.
Он сомневался, что сохранился старый забор из металлической сетки, но тот никуда не делся. Впрочем, его полностью занесло снегом, и Блейз чуть не перевалился через него, едва не упав с ребенком в снег. Однако не перевалился – аккуратно переступил и двинулся по уходящей вниз расщелине. Здесь почва разошлась, обнажая скалы. Снега стало поменьше. Ветер продолжал завывать над головой.
– Здесь, – выдохнул Блейз. – Где-то здесь. Всматриваясь в нагромождение скал, торчащих корней, куч сосновых иголок и в заваленные снегом ниши, Блейз закружил по расщелине на полпути к тому месту, где земля становилась пологой. Паника начала подниматься к горлу, грозя захлестнуть с головой. Холод мог прокрасться сквозь одеяла, сквозь одежду Джо.
– Может, чуть дальше?
Блейз продолжил спуск, поскользнулся, упал на спину, по-прежнему прижимая ребенка к груди. Острая боль пронзила правую щиколотку, словно в ней кто-то зажег огонь. A потом он вдруг понял, что смотрит на треугольную тень между двух большущих округлых валунов, которые выступали из; стены, как груди. Потащился к тени, с Джо на руках. Да, вот она. Да, да, да. Наклонил голову, согнул колени и медленно протиснулся в пещеру.
Темную, сырую и на удивление теплую. Пол покрывал мягкий слой сосновых веток. Блейза охватило дежа-вю. Они с Джоном Челцманом натаскали сюда веток после того, как случайно нашли эту пещеру, когда нарушили запрет директора, решив погулять за территорией «XX».
Блейз положил младенца на ветки, порылся в кармане, достал коробок спичек, который всегда держат там, зажег одну. В мерцающем свете разглядел надпись, сделанную Джонни на стене.
Джонни Ч. и Клай Блейсделл. 15 августа. Третий год ада.
Написал ее Джонни копотью горящей свечи.
По телу Блейза пробежала дрожь (не от холода, какой тут; холод), он взмахнул рукой, потушив спичку.
Джо смотрел на него из сумрака. Жадно ловил ртом воздух. В глазах его стоял ужас. И вдруг дыхание прекратилось.
– Господи, да что с тобой? – воскликнул Блейз. Скальные стены тут же эхом вернули вскрик ему в уши. Что не так? Что…
Тут он понял, в чем дело. Одеяла. Он туго затянул их, когда клал Джо на ветки. Слишком туго. Ребенок не мог дышать. Трясущимися пальцами Блейз ослабил одеяла. Джо набрал полную грудь влажного пещерного воздуха и начал кричать. Слабо, дребезжаще.
Блейз вытряс памперсы из рубашки, достал бутылочку. Попытался всунуть соску в рот Джо, но младенец отвернулся.
– Тогда подожди, – попросил его Блейз. – Просто подожди.
Взял шапку, надел, чуть повернул влево и вышел из пещеры.
Нашел подходящий валежник в конце расщелины, под ним – несколько пригоршней сухих иголок. Их затолкал в карманы. Вернувшись в пещеру, разжег маленький костер. Трещины в потолке над входом хватало, чтобы большая часть дыма выходила наружу. И он не волновался из-за того, что кто-то увидит дым, во всяком случае, пока дул ветер и шел снег.
Блейз скармливал огню веточку за веточкой, пока тот уверенно не затрещал. Потом положил Джо рядом с костром и согрел его. Малыш уже дышал нормально, но хрипы оставались.