Молодая женщина, которую совершенно не мог развлечь разговор с двумя шестидесятилетними прихлебателями, завсегдатаями всех гостиных, где пьют и едят, выбранными ею для того, чтобы они сопровождали ее в ратушу, проявляла сильное нетерпение и выдавала свой гнев тем, что нервно и безжалостно комкала в руках дорогой носовой платок, отделанный кружевами.
Наконец раздался стук колес подъехавшего экипажа, и почти тотчас же на лестнице послышался громкий голос г-на де Монгла; минуту спустя он уже входил в гостиную, ведя под руку элегантного молодого мужчину, в котором Маргарита узнала маркиза д’Эскомана.
Маргарита сильно побледнела и вспомнила, что до сих пор ее будущий супруг не называл ей имен выбранных им свидетелей; в странном предпочтении, отданном им ее бывшему любовнику, она заподозрила какой-то злой умысел.
Прежде чем невеста оправилась от изумления, г-н де Монгла подошел к ней и заговорил самым естественным и самым непринужденным тоном:
— Простите меня, прекрасная графиня, если я заставил вас ждать; но такой сюрприз этого стоит! Я думаю, во всех ваших расчетах выгод, какие вам может предоставить муж родом из прошлого столетия, вы не учли его неизменной предупредительности по отношению к вашим самым сокровенным желаниям, и я решил выразить свое несогласие с этим вашим упущением. Я знал, что для вас не будет ничего более приятного, чем увидеть свидетелями нашего счастья наших старых друзей, поэтому и пресмыкался перед ними, чтобы побудить одного покинуть маленькое королевство Дюнуа, а другого — освободиться на один день из-под строгого материнского надзора. Мне без труда удалось уговорить первого, а что касается другого… Эх, черт возьми, да вот же он, — продолжал г-н де Монгла, указывая на появившегося в дверях Луи де Фонтаньё, — определенно, Небо на моей стороне и помогает мне!
Маргарита по очереди смотрела на обоих героев ее былых похождений; лица их составляли удивительный контраст.
Господин д’Эскоман нисколько не был смущен ролью, представленной ему играть подле его бывшей любовницы его другом Монгла, — в комедии, по завершении которой куртизанка должна была получить звание порядочной женщины. Его, казалось, вовсе не стесняло присутствие человека, который дважды был его соперником. Маркиз отвечал холодным, но весьма учтивым поклоном на приветствие, с каким Луи де Фонтаньё обратился ко всем присутствующим, и горячо пожал руку старому дворянину, что служило добрым предзнаменованием для их будущих отношений.
Напротив, Луи де Фонтаньё, по-видимому, было вдвойне неловко: он старался не стоять возле выказывавшего свое равнодушие маркиза и опускал глаза, когда они встречались со взглядом Маргариты.
Маргарита прекрасно поняла, что ей следовало думать о любезном добродушии г-на де Монгла. В предумышленности, с какой он поставил ее лицом к лицу с ее прошлым в тот самый час, когда она собиралась дать клятву от этого прошлого отречься, ей виделось объявление войны. Сначала она замешкалась, поднесла было руку к лентам шляпки, намереваясь сбросить ее, и открыла рот, чтобы заявить о своем отказе от чести стать графиней де Монгла, но затем, покраснев от своего малодушия, презрительно взглянула на этого человека, дряхлость которого, как ни щадили его годы, все же сильно давала себя знать, и наградила его улыбкой, полной одновременно негодования и угрозы.
Господин д’Эскоман предложил ей руку; но Маргарита воспользовалась мгновением, когда он, отвечая на какой-то вопрос г-на де Монгла, отвернулся, и быстро схватила за руку Луи де Фонтаньё, вовсе и не намеревавшегося ее подавать.
По дороге из дома в мэрию, из мэрии в церковь и во время обеих церемоний молодой человек был необычайно взволнован; он то чрезвычайно бледнел, то сильно краснел, губы его дрожали, а дыхание прерывалось; хотя было и не так жарко, несколько раз ему приходилось утирать пот на лице.
Тем не менее Маргарита до сих пор еще не сказала Луи де Фонтаньё ни слова; казалось, она была охвачена вполне естественным волнением; ее глаза, полные истомы, были обращены к Небу, куда губы ее посылали горячие молитвы; однако, несомненно по чистой случайности, взгляд молодой новобрачной упорно искал небесные сферы в той стороне, где находился Луи де Фонтаньё.
Выходя из ризницы, Луи де Фонтаньё и новоиспеченная графиня де Монгла оказались на несколько мгновений в стороне от всех присутствующих; Маргарита склонилась к молодому человеку и шепнула ему несколько слов, которые мог слышать только он один. Волнение Луи де Фонтаньё усилилось; забыв о святости места, где они находились, он схватил руку Маргариты, поднес к губам и страстно поцеловал.