Что касается ее туалета, то он был весьма прост: ее незатейливое платьице из мериносовой ткани, хотя и выглядело весьма опрятно, не имело того блеска, что отличает обычно выходные платья у женщин того класса, к которому она, казалось, принадлежала. Было заметно, что этот скромный наряд разделяет со своей хозяйкой и ее трудовые будни и отсюда можно было сделать вывод, что он составляет весь ее гардероб.
Молодая девушка в конце концов, так же как и все, хотя и позже всех, заметила настойчивость пожилого господина, следовавшего за ней не отставая; она ускорила шаг, надеясь подобным образом избавиться от него, но, дойдя до одного из заграждений, которые перекрывали лошадям и каретам въезд на аллеи, предназначенные для пешеходов, была вынуждена остановиться, чтобы пропустить тех, что шли впереди нее, и оказалась бок о бок с шевалье; он воспользовался этим обстоятельством, но не для того чтобы заговорить с ней, а чтобы возобновить свое знакомство со спаниелем.
Девушка вторично окликнула собаку; затем, полагая, как и все остальные, что собака служит всего лишь предлогом, выдуманным шевалье, чтобы приблизиться к ней, она достала из кармана небольшой поводок, зацепила его на ошейник животного и продолжила свой путь, даже не оглянувшись.
Но, как бы он ни был поглощен действиями и движениями собаки, г-н де ла Гравери не мог удержаться, чтобы не взглянуть без всякой задней мысли на ее хозяйку в то время, когда та совершала маленький маневр, о котором мы упомянули.
У него вырвался возглас изумления, и он неподвижно застыл на месте.
Эта девушка до странности напоминала собой г-жу де ла Гравери.
Во время этой остановки шевалье, вызванной его удивлением, девушка сделала около тридцати шагов.
Эта схожесть с Матильдой была для шевалье де ла Гравери дополнительной причиной последовать за владелицей спаниеля, и он с еще большей энергией засеменил вслед за ней.
Но испуг придавал девушке силы: она летела как на крыльях, несших ее со все возрастающей скоростью, поскольку она покинула прогулочную аллею и углубилась в тихую, уединенную улицу; и хотя шевалье бежал изо всех сил, с каждой минутой он отставал все больше и больше.
Если шевалье и не имел дело с Аталантой, то ему уж точно попалась ее сестра.
Так они добежали до того места в городе, которое называлось Малые луга; здесь было почти безлюдно; несмотря на все свои усилия, шевалье заметил, что с каждым шагом девушка увеличивает разделяющее их расстояние, и изменил тактику, закричав самым любезным тоном:
— Мадемуазель, мадемуазель, умоляю вас, остановитесь! Я уже совсем выдохся!
Но девушка не поддалась на просьбу того, кого она считала своим преследователем, и, вместо того чтобы остановиться, еще больше ускорила шаг.
Шевалье, подумав, что его не услышали, соединил ладони в рупор и уже набрал воздуха, чтобы голос его зазвучал басом вместо того тенора, которым было исполнено его первое обращение, однако насмешливые улыбки, подмеченные им на нескольких лицах, побудили его отказаться от задуманного.
Шевалье вновь тронулся в путь, однако на этот раз он уже не семенил, а бежал.
Но чем быстрее он бежал, тем еще быстрее бежала девушка и, соответственно, тем больше увеличивалось расстояние между ними; он мог ее видеть лишь время от времени, а затем и вовсе потерял бы из виду, если бы не два пятна, все время притягивавшие его взор: ленты из шотландки, украшавшие ее соломенную шляпку, и Блек, мелькавший вдали черным пятном.
Но когда он добежал до ворот Гийом, то и эти последние ориентиры исчезли из виду и г-н де ла Гравери больше ничего не мог обнаружить.
Шевалье остановился.
Свернула ли она в предместье? Вернулась ли в город? Господин де ла Гравери пребывал в нерешительности.
Поколебавшись несколько минут и направившись сначала в сторону предместья, г-н де ла Гравери все же изменил вскоре свое решение и, отдав предпочтение городу, вступил под мрачные своды старых ворот.
Но, миновав их, он вновь заколебался.
Перед ним открылись две улицы: одна шла направо, другая — налево, и бедный шевалье потерял еще массу времени, прикидывая, какой из них девушка могла отдать предпочтение; и поскольку сомнения в правильности сделанного им выбора охватывали шевалье с новой силой каждые десять минут, то уже настала глубокая ночь, а г-н де ла Гравери все еще бродил по мостовым доброго города Шартра, не найдя ни малейшего следа тех, кого он разыскивал.