Себастьян хватает меня за запястье.
— Ладно, хорошо, я признаю это. Я следил за тобой и что? Я беспокоюсь о тебе. Почему ты не можешь принять этот факт?
— Почему ты не можешь принять тот факт, что между нами всё кончено? Кончено уже несколько месяцев назад.
— Потому что не могу. Я люблю тебя.
Я выдернула руку.
— Ты не любишь меня. Ты просто хочешь встречаться со мной, потому что думаешь, это поможет твоему продвижению по карьерной лестнице.
Его глаза потемнели.
— Не делай вид, что тебе это претит. Мы бы оба выиграли от этой договорённости. Я куплю тебе всё, что захочешь; я дам тебе ту жизнь, к какой ты привыкла. Я постепенно иду к своей цели, Натали. Когда-нибудь я займу место Пуриана Роуза и хочу, чтобы ты была со мной, когда это случится.
— Как заманчиво звучит от тебя слово «договорённость», — с сарказмом говорю я. – Я никогда снова не стану твоей девушкой. А тем более, уж после того...
Мамин голос звучит из лаборатории внизу.
— Когда будет готов новый штамм, Крейвен? — спрашивает она.
— Несколько недель. Я думаю, мы выделили ген, который вызывает подобную проблему, — отвечает Крейвен.
— Лучше бы у тебя получилось. Я больше не могу допустить провалы, — говорит мама.
— Натали вернулась, — кричит им Себастьян.
— Спускайся, пришло время, чтобы ты это увидела, — говорит она.
Мы направляемся вниз, в лабораторию, в место из бетона и стали, вызывающее клаустрофобию. И я в восторге от того, что могу, наконец-то, увидеть, что там находится. Справа от нас находится четыре двери, ведущие в клетки.
— Что там? — спрашиваю я Себастьяна.
— Образцы, конечно же.
Образцы? Я задыхаюсь, когда заглядываю в камеру через окошки.
Дарклинги.
Десятки и десятки их, засунутых в крошечные клетки, словно скот. Я была столь ошеломлена этим зрелищем, что не могла пошевелиться. Настолько же, насколько меня пугали Дарклинги, видеть их в тесноте всех вместе было также ужасающе.
В первой клетке была целая стая Дарклингов Шу'Цин — существа с пурпурными глазами и когтистыми ступнями, встречающиеся в Медеплавильном штате. Они были прикованы к стене тяжёлыми серебряными цепями. Волосы у них были полностью сбриты, так что было трудно отличить особь мужского пола от женского. Они смотрят на меня стеклянными пустыми глазами, словно они уже мертвы.
Себастьян тянет меня за руку, пытаясь увести, но я должна увидеть то, что было годами от меня укрыто. Во второй клетке находится небольшая семья Дарклингов Нордин, свисающие с потолка вниз головой, их шелковистые крылья обёрнуты вокруг тел. Это самый редкий вид из ныне обитающих Дарклингов в вулканических регионах в штате Горного Волка. Они известны огненного цвета глазами и белоснежными волосами. Это единственная порода Дарклингов, у которых есть крылья, и которых я боюсь больше всего. Разъярённый, который убил моего отца, был из рода Дарклингов Нордин.
Себастьян захлопывает окошко клетки, насмехаясь над Дарклингами.
— Мы целые семьи находили, прячущимися в домах по всему городу, — говорит он. — Понятия не имею, что творится в их крошечном умишке. Они знают, что это противозаконно — перелазить через Пограничную стену — и всё равно продолжают это делать.
Мой отец, должно быть, в гробу переворачивается. Он хотел помочь Дарклингам после того, как стал свидетелем того ужаса переселения их в Пустынные Земли. Он потратил последние месяцы своей жизни на тайную работу для них, и что получил взамен? Разъярённые убили его.
Мы продолжали идти. Мне было не видно, что находится внутри третьей клетки с серебристой меткой над дверью, потому что окошечко было закрыто. В итоге я заглянула в последнюю клетку. Сгорбившись, спиной ко мне на полу сидел мальчик-подросток. Я не видела его лица, но тёмные волосы и бледная кожа показались очень знакомыми. Это же полукровка! Они нашли его!
Почувствовав меня, мальчик поворачивает голову. Это вообще не полукровка, это Дарклинг Элока— наиболее распространённый вид в штатах по всей стране. Его лицо наполовину сгнило от вируса, превращающего его в Разъярённого. На меня накатывает отвращение.
Мама и доктор Крейвен, отец Себастьяна, стоят рядом с каталкой в центре комнаты, которая похожа на окровавленную хирургическую клинику. Дарклинг лежит на носилках; по крайней мере, мне так кажется. Трудно сказать, когда они разрушаются до состояния Разъярённых, когда их поражает чума, убивающая Дарклингов. Всё, что остаётся,— это кости и зубы, скрытые под желеобразной мембраной.
Моя грудь сжимается, и я делаю глубокий вдох, пугаясь возможного приступа паники, если я в скором времени не выберусь отсюда. Я чувствую себя рыбкой в ёмкости с акулами, окружённая всеми этими монстрами. Если бы я знала, что лаборатории заполнены Тёмными, я никогда не пришла бы сюда.
— Не знаешь, который сейчас час? — спрашивает мама.
Я невинно смотрю вниз на старинные наручные часы, принадлежавшие моему отцу. Бронзовый корпус потемнел, цифры выцвели, но необычный цвета слоновой кости циферблат всёещё отливает красивым золотистым цветом, словно покрытый блестящей лакировкой.
— И? — дожимает мама.
— Мне жаль, — мямлю я.
— Тебе жаль? Половина всей стражи искала тебя. Ты вообще знаешь, насколько опасно там? Комендантский час у нас не просто так. Что, если бы на тебя напал Дарклинг?
На ум тут же приходят слова мальчишки-полукровки. Я прикусываю губу.
— Я думала, ты уже выросла из того возраста, когда убегают по ночам. Мне интересно, думаешь ли ты вообще когда-нибудь, Натали, — говорит она.
А почему бы просто об этом не спросить? Но она никогда не спрашивает. Мама любит думать за меня. В таком случае я могу выглядеть хорошей и послушной дочерью. Может быть, если бы она оставила меня в покое, хоть раз, у меня не возникало бы желания убежать. Колеся по ночным улицам, я чувствую себя свободной.
— Я лишаю тебя карманных расходов на месяц, — говорит мама.
— Но...
— Это окончательное решение. И больше никаких ночных прогулок, тебе ясно, юная леди?
— Да, мама.
Дарклинг на каталке издаёт жалобный стон и смотрит своими жёлтыми глазами на меня. Они зловеще пусты, я понимаю, чего им не хватает: надежды. Взволнованная, я отвернулась, не имея ни малейшего желания испытывать к нему жалость, которую невольно чувствовала часть меня.
Крейвен приспускает хирургическую маску и одаривает меня улыбкой во все зубы. Он такой же высокий, как Себастьян, и у них обоих зелёные глаза. Единственное различие — волосы. У него они тонкие, цвета меди, тогда как у Себастьяна они русые и вьющиеся. Крейвен — глава Анти-Дарклингового Научного и Технологического Департамента, в котором они создают оружие защиты от Дарков.
— Ты сильно подросла с тех пор, как я видел тебя последний раз, — говорит он.
— Год прошёл. Сейчас мне шестнадцать.
— Надеюсь, мой сын хорошо о тебе заботился там, в Центруме? — спрашивает он.
— Конечно, я хорошо заботился о ней, — отвечает Себастьян.
Путаный комок эмоций скручивает мой живот. По крайней мере, Себастьяну не за что стыдиться. Он остался жить со мной, мамой и Полли, когда нас эвакуировали в Центрум, а Крейвену было приказано остаться в Блэк Сити продолжать свою работу. Себастьян был приписан ко мне в качестве персонального телохранителя, и это был отличный план до тех пор... до тех пор, пока не произошло одно событие. Ненавижу думать об этом.
— Что ты делаешь с тем Дарклингом? — спрашиваю я Крейвена.
— Тестирую новый спрей от превращения в Разъярённых, — радостно говорит он, показывая на аэрозоль, стоящий на верстаке.
На баллончике были написаны слова «Уходи, спрей от Разъярённых внутри!» угловатыми красными буквами. Ещё один аэрозоль? Они, похоже, каждый месяц выпускают новый. Я боюсь, что это рынок, у которого огромный спрос, — все боятся нападения Разъярённых. Это ужасный способ умереть.
— Это всего лишь прототип, но он очень эффективен. Смотри, — Крейвен поднимает аэрозоль и распыляет вонючий газ на Дарклинга, лежащего на каталке. Существо немедленно начинает корчиться от боли.