— Он хочет тебя видеть, — мягко говорит Дей, поднимая подушку с моей головы.
— Я никуда не пойду, — упрямлюсь я.
— Это последняя возможность увидиться с ним. Неужели ты её упустишь? — спрашивает Дей.
— Я не могу смотреть, как его казнят. Я просто не могу. Я так сильно его люблю, я... — мое горло душат слезы.
Дей обнимает меня, пока я плачу.
— Я не могу пойти, просто не могу, — говорю я, спустя какое-то время.
Дверь за ними тихонько закрывается.
— А Натали идет? — слышу я, как Эм-Джей спрашивает у Дей.
— Нет, — говорит он. — Пошли, мы опоздаем.
Минуту спустя хлопает входная дверь.
Я сажусь и бросаю подушку через всю комнату, одновременно крича во все горло, пока воздух не заканчивается в легких.
В направлении моей комнаты шаркают шаги и дверь слегка приоткрывается. Входит Полли, одетая в халат и розовые тапочки. Она присаживается на край моей кровати. Она теребит кончик локона своих блестящих черных волос и смотрит на меня своими волчьими глазами, прямо как её отец Пуриан Роуз. За исключением того, что её глаза полны сострадания, а не ненависти.
— Прости. Я не хотела тебя расстраивать, — говорю я.
Она бросает на меня взгляд, которым спрашивает: "ты в порядке?"
Губы дрожат, слезы готовы политься ручьем.
— Они собираются его убить.
Она колеблется, потом протягивает бледную руку и кладет ее поверх моей. Я позволяю себе заплакать. Спустя несколько минут, я вытираю глаза, которые все выплакала, а Полли выдает мне нечто похожее на улыбку.
Я смотрю на часы на туалетном столике. Одиннадцать тридцать. Эша казнят в полдень. Мы идем на кухню, я включаю портативный телевизор и листаю каналы в поисках каких-нибудь новостей. Полли, пытаясь меня утешить, сжимает мою руку.
Я останавливаю свой выбор на Новостях Блэк Сити, которые передают казнь в прямом эфире. Джуно с мрачным лицом стоит посреди толпы.Тысячи людей на площади, еще больше тысячи заполонили боковые улицы. Джуно что-то говорит в камеру, но я не слышу что это, потому что выключила звук. Я не хочу слышать то, что они говорят об Эше, будто знают какой он. Для одних он предатель своего штата, который убил Ищейку, для других худший из преступников. Для меня он прекраснейший человек, которого я впервые встретила под мостом. Парень, который целовал меня на крышах. Парень, который любил меня. Парень, спасший мне жизнь.
Я закрываю глаза.
* * *
Грегори держит меч у моего горла. Лезвие врезается в мою кожу.
— Отпусти её, Грегори, — говорит Эш.
— С удовольствием, — отвечает он.
Он толкает меня на землю рядом с Эшем.
Грегори поднял меч, в его глазах жажда убийства. Он собирается убить Эша — я это знаю наверняка. Я должна остановить его!
— Это за Криса!
Раскат грома.
Я тянусь за мечом Себастьяна одновременно с Эшем.
Моя рука первая дотягивается до оружия. Я вскакиваю на ноги.
Блеск стали, секундное сопротивление, прежде чем лезвие проникает в тело Грегори. Горячая кровь брызжет мне на руки. О, Боже... о, Боже, что я наделала?
Я поворачиваюсь к Эшу.
Он отбирает у меня меч.
С лезвия течет кровь Грегори.
Он бросает оружие на землю.
* * *
Вот, что на самом деле произошло в тот день беспорядков. Я убила Грегори, чтобы спасти любимого. В фильме Джуно просто-напросто отсутствует самый важный момент, потому что оператора сбили на землю.
И теперь Эш отправляется на казнь, чтобы спасти меня. Как я могу позволить ему умереть в одиночестве, когда он будет распят из-за меня? Я нужна ему!
— Мне нужно идти! — говорю я Полли.
Я хватаю пальто и выбегаю из дому.
Пожалуйста, я должна успеть!
Глава 41
Эш
— Пьяница! — говорю я.
Отец кладет карты рубашками вверх на мою тюремную койку.
— Хорошая игра.
— Мне кажется, ты мне подыгрывал, — говорю я, с наигранным весельем.
— Вот еще, зачем бы мне это делать? — отвечает он в тон мне.
Они позволили папе быть со мной в тюремной камере в эти последние часы моей жизни. Этим утром у нас состоялась краткая встреча и с Сигуром, что было приятной неожиданностью. Должно быть, он потянул много ниточек и подкупил еще больше охранников, чтобы увидиться со мной. Я прислонился спиной к стене. Гарри, долговязый тюремный охранник с короткими рыжими волосами несет мне тюремный поднос. На подносе единственный стакан с пинтой свежей крови. Мой последний обед. Гарри искренне мне улыбается.
— У тебя гости, — говорит он, ставя поднос на кровать.
У меня в животе начинают порхать бабочки и появляется крошечный лучик надежды, что может быть это Натали. Я приглаживаю свои непослушные волосы. Они снова вьются и топорщатся в разные стороны.
Возле решетки появляются Дей с Жуком. Они не смотрят мне в глаза, когда я смотрю на них.
— Ей не позволено было прийти?
Они ничего не говорят.
Папа берет меня за руку и сжимает её. Я вытираю свои глаза рукавом рубашки; материал тюремной одежды толстый и колет мне кожу.
Жук сквозь решетку протягивает мне газету. Я просматриваю заголовки. В основном это статьи о предстоящем голосовании за Закон Роуза и как люди ищут выход, чтобы проголосовать против, раздраженные тем, как относятся к Дарклингам в Легионе и злые на правительство Стражей за то, что те отравили Золотой Дурман. Люди больше не могут закрывать глаза на все происходящее. С тех пор, как в воздухе витает ветер перемен, количество активистов Людей за Единство возросло. Жаль, что я не увижу всего этого сам.
Я переворачиваю страницу, и на меня смотрит мое собственное лицо.
— Эй, да я попал на третью страницу.
Никто не смеется.
— Ого, а почему у всех такие вытянутые физиономии? Кто-то умер что ли? — спрашиваю я.
— Эш, — говорит папа.
Дей рыдает навзрыд, а Жук, успокаивая, обнимает её. Я стараюсь не смотреть, сжигаемый ревностью. Как бы мне хотелось, чтобы Натали была здесь.
— Мы должны вернуться на свои места, — тихо говорит Жук минуту спустя. — Мы будем прямо перед тобой. Ты нас не пропустишь, братан.
Я пожимаю руку Жука через решетку, и он очень долго её не отпускает.
— Я люблю тебя, чувак. Ты мой лучший друг, — шепчет он.
— Эй, ты заставишь Дей ревновать тебя, если не отпустишь мою руку, — дразню я его.
Дей пытается рассмеяться, по её карамельным щекам струятся слезы. Она держится на Жука, когда они уходят. Он успевает дойти до середины коридора, прежде чем разрыдаться самому.
Папа встает на колени на твердый бетонный пол и я присоединяюсь к нему, чтобы помолиться. Я стараюсь произносить слова, обращенные к Всевышнему в Вечном саду, убедительно, или, по крайней мере, чтобы они звучали таковыми для моего отца. Я знаю, ему это нужно, возможно, даже больше, чем мне. Не думаю, что в раю есть место для таких, как я, но меня это как-то не особо тревожит. Может быть, я отправлюсь в Небытие вместе с мамой?
Я так благодарен папе, что он здесь со мной прямо сейчас. Я много лет гадал, каково это, если бы моим отцом был Дарклинг, который по-настоящему "понимал" меня, но теперь я понимаю, что все это время рядом со мной был такой человек. О лучшем отце я и не смел бы мечтать. Он заботился обо мне, любил, и он никогда не забывал меня, как бы не было трудно. Я горжусь тем, что был его сыном.
Я слышу позвякивание ключей Гарри, когда те ударяются об его ногу, прежде чем вижу его. Он отпирает тюремную дверь.
— Пора, парень, — говорит он скорбно.