– Помоги нам, Джейсон.
«Помоги нам, Джейсон» – на языке взрослых это значит: «сделай все за нас». Я стоял с подносом в руках, пока мама показывала тете Эллис свою кухню, свежую, только после ремонта. От духовки исходил запах тушеного мяса. Тетя Эллис восхищалась новой кафельной плиткой, назвала ее «изысканной», пока мама наливала Кока-колу Алексу, Найджелу и мне. Хьюго отказался от колы и попросил стакан холодной воды. Потом я наполнил тарелку печеньем «Twiglets» (взрослые думают, что мы, дети, любим это печенье, хотя на самом деле на вкус оно напоминает жженые спички, засунутые в задницу). Я поставил все на поднос и отнес к столу.
Как же это несправедливо! Меня заставляют работать прислугой. Если бы я, как Джулия, позволил себе сидеть в комнате весь вечер, родители уже давно послали бы за мной отряд Спецназа.
– Из тебя получился бы отличный камердинер. – Сказал дядя Брайан. Я притворился, что знаю, что значит «камердинер».
– Брайан, налей-ка мне еще хереса. – Отец махнул бокалом.
– Конечно, Майкл. Почему бы и нет?
Алекс проворчал что-то, когда я подал ему стакан с Кока-колой, и зачерпнул целую жмень печенья из блюда.
– Премного благодарствую. – Ехидно улыбаясь, сказал Найджел, и тоже взял колу и печенек.
А Хьюго сказал: «Спасибо, Джейс!» взял свою воду и отказался от печенья.
Отец и дядя Брайан оставили в покое дороги и теперь обсуждали проблемы экономики.
– Нет, Майкл, ты ошибаешься, ей-богу, ошибаешься! Строгая бухгалтерия – это единственный способ смягчить удар во время экономического спада.
– Но ты должен признать, что твоя клиентская база тоже чувствует давление.
– «Давление»? Твою мать, Майкл, да они зубами за жизнь цепляются! Одно банкротство за другим за другим, на завтрак на обед и на ужин! Мы, блин, уже с сбились с гребанных ног, пардон май Фрэнч! Мы в болоте! Говорю тебе, я благодарен той женщине с Даунинг стрит за эту финансовую – как там называется эта новая причуда? – анорексию. Она помогла нам оформить бумаги для банкротства. Вся штука в том, что зарплаты партнеров напрямую зависят от прибыли фирмы, а твоя зарплата – стабильна.
– Банкротство вряд ли поможет нам привлечь клиентов. – Ехидно заметил отец.
– Да плевать клиентам на банкротство – им нужен товар! Если у тебя есть товар – значит будут и клиенты. Я же о тебе беспокоюсь. Экономический кризис очень скоро выпьет всю кровь из малого бизнеса. Ты еще потом будешь меня цитировать.
Отец помахал в воздухе пальцем.
– Отличительный признак грамотного менеджмента – это способность приносить прибыль даже в самых тяжелых условиях рынка. У нас в стране безработица – дефицит рабочих мест уже больше трех миллионов, но мы в «Гренландии» наняли еще десять стажеров в этом квартале. Потому что клиент для нас – на первом месте. Клиенты всегда будут платить за хорошее обслуживание и качественный товар по разумным ценам. Поэтому я не боюсь кризиса.
– Спокойно, Майк. – Дядя Брайан шутливо вскинул руки, как бы сдаваясь. – Ты не на конференции… И все же, мне кажется, ты прячешь голову в песок. Даже Тори сейчас только и говорят о том, что надо «затянуть пояса»… Профсоюзы, конечно, твердо стоят на ногах, и это, по-моему, как раз хорошо. Но British Leyland истекает кровью… рабочих мест все меньше … а British Steel превратились в руины… Все заказывают корабли в гребаной Южной Корее, – где это вообще? – вместо местных поставщиков Tyne и Clyde… Товарищ Скаргилл угрожает нам революцией (*Артур Скаргилл – британский политик, 1982-2002 годы был президентом Профсоюза Шахтеров Британии*)… сейчас, пока мы не видим всей картины, сложно понять, как это повлияет на будущие поставки пирогов и рыбных палочек, но мы с Эллис очень взволнованы, знаешь ли.
– Ну, – отец откинулся на спинку стула, – это очень мило, что вы с Эллис волнуетесь, но могу вас уверить, что отдел продаж «Гренландии» твердо стоит на ногах.
– Рад это слышать, Майк. Очень рад.
(я тоже был рад слышать это. Отец Гэвина Колли был уволен из «Металбокс» в Тэксберри, и Гэвину даже пришлось отменить празднование своего дня рождения в Алтон-Тауэрс. Мы все видели, как сильно похудел Гэвин в то время, глаза его как будто провалились внутрь черепа. А через год его родители развелись. Келли Моран сказала мне, что отец Гэвина до сих пор живет на пособие по безработице).
На шее у Хьюго – кожаный ремешок. Я хочу такой же.
Когда к нам приезжают родственники, соль и перец, как по мановению волшебной палочки, превращаются в «специи». На ужин к столу подавали креветочные коктейли в винных бокалах в качестве первого блюда, кусочки телятины с «Голландским» картофелем и тушеным сельдереем – в качестве основного блюда, и пирог под названием «Запеченная Аляска» – в качестве десерта. На столе красовались специальные кольца для салфеток (мой дед, отец отца, привез их из Бирмы вместе с теми самыми часами «Омега», которые я разбил в январе). Перед началом ужина дядя Брайан открыл бутылку вина; полные бокалы для Джулии и Алекса, по пол бокала – для меня и Хьюго, и «капельку» для Найджела.
Тетя Эллис произнесла свой обычный тост:«За наши династии – за Тэйлоров и Лэмбов!»
Дядя Брайан произнес свое дежурное: «А малец-то подрос!» – в мой адрес. Отец вежливо улыбнулся, словно действительно считал эту фразу забавной.
Мы чокнулись (все, кроме Алекса) и сделали по глотку.
Отец поднял бокал к свету и изучающе посмотрел на него.
– Очень легкий вкус. – Мама строго посмотрела на него, но он не заметил. – Я тебе так скажу, Брайан. Ты привез достойное пойло.
– Очень рад, что тебе понравилось, Майкл. Я купил себе целый ящик этой штуковины, его продавали прямо на виноградных полях, рядом с коттеджем, который мы снимали у озера в прошлом году.
– Вино? У озера? Ох, это большая ошибка, Брайан.
– Нет-нет, не в Англии, в Италии. В Ломбардии. – Дядя Брайан повертел бокалом, отпил немного вина, прополоскал им горло и сплюнул назад. – Тысяча девятьсот семьдесят третий. Привкус черники, дыни и легкий аромат дуба. Я согласен с твоим экспертным суждением, Майкл. Неплохое вино.
– Ну что ж, налетайте. – Сказала мама.
После первого круга «вкуснятины» тетя Эллис перехватила нить разговора:
– Ну, как дела в школе, мальчики? Найджел у нас капитан шахматного клуба.
– Вообще-то президент. – Сказал Найджел.
– Можно еще пудинга? Ах да, Найджел – президент шахматного клуба. А Алекс – просто мастер по части компьютеров. Я-то даже кассету в видео-магнитофон вставить не могу, но…
– Алекс знает больше, чем его учителя. – Сказал дядя Брайан. – Как там называются эти программы, которыми ты работаешь, Ал?
– «Фортран», «Бэйсик», «Паскаль», «З-80». – Забормотал Алекс, стыдливо опустив голову.
– Ой, ты тако-о-ой умный. – Сказала Джулия – она так мастерски выбрала интонацию, что очень сложно было выявить сарказм в ее словах.
– Даже не сомневайся. Алекс очень умный. – Сказал Хьюго. – Мозг Александра Лэмба – это последнее достижение Британской науки.
Алекс с ненавистью посмотрел на брата.
– Ну да, будущее ведь за компьютерами. – Отец зачерпнул ложкой креветок. – Технологии, дизайн, электромобили. Вот чему надо учить в школе. А не всей этой чепухе – «быть или не быть, вот в чем вопрос». Как я недавно сказал Крэйгу Солту – он региональный менеджер в «Гренландии» – как только мы…
– Совершенно согласен, Майк. – Дядя Брайан выглядел, как супер-злодей, готовый озвучить нам свой план по захвату мира. – Вот поэтому наш Алекс получает свежую и хрустящую двадцатифунтовую бумажку за каждую пятерку в дневнике, и десятифунтовую – за четверку. Он копит на свой собственный IBM. (зависть пульсировала во мне, как зубная боль. Отец говорит, что платить своим детям за хорошие оценки – значит «портить характер»). – Деньги – вот самая лучшая мотивация. – Сказал Дядя Брайан.
– А что насчет Хьюго? – Спросила мама.
Я посмотрел на Хьюго – наконец-то я мог смотреть на него прямо, не притворяясь, что не смотрю.
Хьюго сделал глоток воды.
– Ну, я занимаюсь греблей. На каноэ. Выиграл пару гонок, но это было чистое везение, конечно.