– Не совсем. – Сказала Кейт. – Мама с папой завтра возвращаются из Норфолка. Хочу порадовать их, устроить тихий семейный ужин. И это, – она щелкнула пальцем по горлышку бутылки, – последний штрих.
– Что ж, – сказал мистер Ридд, – я думаю, им будет приятно.
Кейт прошла мимо нас к выходу.
– Здравствуй, Джейсон.
– Здравствуй, Кейт.
– Привет, Кейт, – сказал Хьюго, – я его двоюродный брат.
Кейт внимательно изучила Хьюго сквозь свои секретарские очки в роговой оправе.
– Тот который «Хьюго»? – Уточнила она.
Хьюго изобразил удивление.
– Ну надо же: я всего три часа в Блэк Свон Грин, а меня уже все знают.
Я подсказал Хьюго, что это именно та Кейт, к которой Джулия ушла готовиться к Истории.
– Ах, так значит ты та самая «Кейт»? – Он указал на бутылку. – Это «Молоко любимой женщины» не так ли?
– Да. – Сказала Кейт (подразумевая: «А тебе какое дело?»).
– Оно полусладкое. Я думаю, тебе бы больше подошло полусухое. «Шардонне», например.
(Я не разбираюсь в вине, для меня оно делится на «красное», «белое», «игристое» и «розовое»)
– Возможно, ты разбираешься в вине не так хорошо, как тебе кажется? – Сказала Кейт.
– Возможно. – Хьюго пригладил волосы ладонью. – Возможно. Что ж, не буду больше задерживать тебя, тебе ведь надо «готовиться к Истории». Не сомневаюсь, что Джулия сейчас тоже усиленно «готовится к Истории». С нетерпением жду новой встречи.
Кейт хмуро улыбнулась.
– У тебя завышенные ожидания.
– Ну не знаю, Кейт. Жизнь полна сюрпризов, а мир тесен. Я может и молод, но в этом уверен на все сто.
Кейт дошла до двери – и посмотрела на него через плечо. Хьюго ждал этого – и подмигнул ей.
Кейт ушла.
– Как аппетитно. – Сказал он, голосом дяди Брайана.
Я заплатил за кофе.
– Это ведь не настоящее имбирное печенье. – Сказал Хьюго.
– Почему же? Самое настоящее, дружище. – Мистер Ридд всех детей в Блэк Свон Грин называл «дружище», чтобы не запоминать имена. Он высморкался (нос у него был кривой, как у боксера). – Мать миссис Юи была неравнодушна к этому лакомству, я заказал его специально для нее, но она… м-м-м… отошла в мир иной.
– Отлично! Мне ужасно неловко заставлять вас снова лезть на лестницу, но…
– Да без проблем, дружище. – Сунув носовой платок в карман, мистер Ридд подвинул стремянку к стеллажу и стал карабкаться наверх.
Хьюго огляделся – в магазине были только мы.
Он перегнулся через прилавок, протянул руку (прямо между двумя ступеньками стремянки, в шести дюймах от сандалей мистера Ридда), взял пачку сигарет «Ламберт и Батлер» и мгновенно вернулся в исходное положение.
Я просто оцепенел. «Что ты делаешь?» – беззвучно спросил я.
Хьюго сунул сигареты не в карман, а прямо в штаны.
– Ты в порядке, Джейсон? – Спросил он как ни в чем не бывало.
Мистер Ридд показал нам одну из банок.
– Эта сойдет? – Я смотрел на него снизу вверх, его огромные ноздри были забиты волосатой тьмой.
– То, что надо, Мистер Ридд. – Сказал Хьюго.
Я чуть не обделался от страха.
И пока мистер Ридд медленно и осторожно, ступенька за ступенькой, спускался вниз по стремянке, Хьюго схватил с прилавка две шоколадки «Кэдбери» и сунул их в карман моей кофты. Я не мог положить их назад, у меня просто не было времени, мистер Ридд заметил бы. Дальше – хуже: в ту секунду, когда нога мистера Ридда коснулась пола, и голова его начала поворачиваться к нам, Хьюго схватил пачку ментоловых конфет и тоже запихнул их в мой карман, вслед за шоколадками. Целлофановая пачка зашуршала.
Мистер Ридд стер пыль с банки имбирного печенья.
– Это все, дружище? В одной банке – четверть фунта.
– Идеально. – Сказал Хьюго.
– Как ты мог (Палач заблокировал слово «украсть», потом слово «совершить», и мне пришлось сказать «присвоить») Как ты мог присвоить папиросы?
Мне хотелось бежать – куда угодно, лишь бы подальше от места преступления, чем быстрее тем лучше, но движение на дороге было довольно плотным, и мы долго не могли перейти на ту сторону улицы.
– «Папиросы» курят плебеи. А я курю сигареты, понятно? И я ничего не «присваивал». Это плебеи присваивают. А я «освобождаю».
– Тогда зачем ты «освободил» с-с-с… (я не мог выдавить из себя слово «сигареты»)
– Да-а-а? – Хьюго ждал.
– «Ламберт и Батлер»!
– Если ты имел в виду: «зачем я освободил сигареты?», то ответ прост: потому что курение – это невинное удовольствие, без побочных эффектов, кроме рака легких и болезни сердца. Но я и не собираюсь жить вечно. Если ты имел в виду: «Почему я освободил конкретно «Ламберт и Батлер»?», то ответ тоже очень прост: потому что я не хочу выглядеть, как нищеброд, я курю только лучшее, например сигареты «Passing clouds». Но у этого вашего цигана в магазине они не продаются.
Я все еще не понимал.
– У тебя что, нет денег на хорошие сигареты?
Хьюго развеселил мой вопрос.
– Я похож на человека, у которого нет денег?
– Но тогда зачем ты рискуешь?
– Потому что «освобожденные» сигареты вкуснее купленных.
Я вдруг понял, что чувствовала тетя Эллис тогда, в гараже, когда пыталась узнать, зачем Хьюго обидел Найджела.
– Но зачем тогда ты взял шоколадки и ментоловые конфеты?
– Конфеты – чтоб отбить запах сигарет. А шоколадки – чтоб отбить у тебя желание сдать меня.
– «Сдать тебя»?
– Ну, ты ведь не стал стучать на меня лишь потому, что в кармане у тебя тоже была «освобожденная» контрабанда.
– Неправда. Я ведь не настучал на тебя сегодня, когда ты дразнил Найджела!
– «Дразнил» Найджела? Я не «дразнил» Найджела.
Потом я заметил дом Кейт Алфрик. К нему подъехал серебристый МG, Кейт вышла из него, и с бутылкой в руках направилась к входной двери. Ее сопровождал какой-то парень, который точно не был Джулией.
На втором этаже кто-то задернул шторы.
– Нет, нет, нет, нет, нет, ты держишь ее, как нацист в голливудском фильма. Расслабься. Держи ее так, словно это перьевая ручка. Так. А теперь – да будет свет! – Хьюго порылся в кармане. – Естественно, чтобы произвести впечатление на телочку, прикуривать сигарету надо с помощью зажигалки. Это придает крутости. Но здесь есть подвох: зажигалка может стать уликой против тебя, если ее найдут у тебя в кармане. Особенно когда твой брат – стукач. Вроде Найджела. Так что у нас сегодня – всего лишь спички.
Я смотрел на озеро – сегодня оно было неспокойно. Морщины водной ряби на поверхности.
– Я не видел, как ты… «освободил» спички в магазине.
– Я взял их у того типа в баре, который называл меня «братаном».
– Ты украл их у Гранта Берча?!
– Ой, не надо так на меня смотреть. Этот твой «Грант Берч» никогда не подумает на меня. Я ведь отказался от его сигарет. Это идеальное преступление.
Хьюго зажег спичку, прикрыл ее ладонями и протянул мне.
Внезапно подул ветер, и сигарета выпала у меня из рук и провалилась в щель в сиденье лавочки, между двумя рейками.
– Ой, – я наклонился, чтобы поднять ее, – пардон.
– Просто возьми новую, и никогда не говори «пардон». Я все равно собирался выбросить пачку после того, как мы покурим. – Хьюго достал пачку из кармана. – Мудрый человек никогда не хранит «освобожденные» вещи при себе.
Я посмотрел на сигареты, лежащие в пачке, одна к одной.
– Слушай, Хьюго, я очень благодарен тебе за то, что… ну, за то, что ты учишь меня всему этому и вообще, но, честно говоря, я не уверен, что…
– Джейс! – Хьюго изобразил удивление. – Только не надо включать заднюю сейчас! Мы ведь собирались лишить тебя курительной девственности, помнишь?
– Да, но… может быть… не сегодня?
Ветер выл, раскачивая деревья.
– «Не сегодня»?
Я осторожно кивнул, ожидая, что он взбесится.
– Что ж, это твое дело, Джейс. – Невинным тоном сказал Хьюго. – Ну, то есть, мы ведь друзья. Я не стану заставлять тебя делать что-то против твоей воли.
– Спасибо. – Сказал я и почувствовал себя идиотом. За что я благодарю его?
– Но, – Хьюго закурил, – это мой долг сказать тебе, что у тебя проблемы.