Если у скуки есть запах, то это запах чулана. Запах пыли, бумаги, теплых водопроводных труб, весь день, всю зиму. Пустые рабочие тетради на металлических полках. Стопки книг: «Убить пересмешника», «Ромео и Джульетта», «Лунный флот» (* «Лунный Флот» (Moonfleet) – роман Джона Фолкнера (не путать с Уильямом), очень популярен в Англии*). Чулан так же используют в качестве карцера, здесь запирают провинившихся детей, вроде меня. Маленькое окно в двери, покрытое морозными узорами, и пыльная лампочка под потолком – вот и все источники света. Мистер Кемпси сказал, чтобы я сидел тут, делал домашку и ждал, пока меня позовут.
И вдруг – стихотворение толкнуло меня в живот изнутри. Поскольку я и так уже был по уши в дерьме, терять мне было, в общем, нечего, поэтому я просто взял с полки тетрадку в твердой обложке и стал писать. Но после первой строчки я осознал, что это не стихотворение. Скорее… что?Исповедь, или что-то вроде. Она начиналась так:
Играла эта потрясная песня «Olive’s Salami» в исполнении Элвиса Костелло и группы «Attractions». Дин что-то крикнул мне, но его крик увяз в музыке, и я переспросил:
– Что-о-о?
– Я не слышу, что ты говоришь! – Крикнул Дин.
Работник ярмарки хлопнул его по плечу и взял с него 10 пенни.
И в этот момент я увидел матовый прямоугольник, лежащий прямо на исцарапанном полу автодрома.
…и так далее. Зазвенел звонок, и я очнулся. Я успел исписать три страницы. Когда ты пишешь, время меняется – оно словно под давлением движется по узкой трубе, становится тугим и быстрым. Тени проплывали в покрытом морозными узорами окошке – учителя спешили в учительскую, покурить и выпить кофе. Шутящие и стонущие тени. Никто не зашел в чулан. Все третьегодки сейчас наверняка обсуждают мой поступок на уроке труда, я знал это. Да что там! – вся школа обсуждает. Говорят: если у тебя горят уши, значит, тебя обсуждают, но мои уши были в порядке. Меня мучило другое чувство -- гудение внизу живота.
Джейсон Тейлор, он не мог, Джейсон Тейлор, он мог,о Господи! Неужели он настучал? Когда я писал, гудение стихало. Прозвенел звонок на урок, и тени проплыли в обратном направлении. И снова никто не зашел за мной. Там, во внешнем мире, мистер Никсон сейчас вызывал моих родителей в школу. Впрочем, вряд ли ему повезет. Отец уехал в Оксфорд на собеседование для новой работы. Даже отцовский автоответчик пришлось вернуть, он принадлежал «Гренландии». Сквозь стену я слышал, как жужжит, жужжит, жужжит ксерокс.
Дверь открылась, и во мне дернулся страх, но я задавил его в зародыше. Зашли два задрота, второгодки, их послали в чулан взять стопку книг «Сидр и Рози» (мы тоже читали эту книгу в прошлом году. Там есть одна сцена… когда мы читали ее в классе, у всех пацанов началась эрекция).
– Эй, Тейлор, это правда? – Один из задротов обратился ко мне так, словно я еще был Червяком.
– А тебе, мля, какое дело? – Спросил я после паузы.
Интонация у меня была такая злобная, что один из них рассыпал книжки. Младший задрот пытался помочь ему и тоже рассыпал книги.
Я зааплодировал им. Медленно и презрительно.
– Что меня возмущает больше всего, – кличка мистера Кемпси «Попка-дурак», но он может быть очень опасен, если разозлится, – так это ваше молчание. Вы скрывали акты вымогательства неделями. Неделями!
Класс сохранял гробовую тишину.
– НЕДЕЛЯМИ!
Класс подпрыгнул.
– И никто из вас даже не подумал о том, чтобы прийти ко мне! Мне тошно. Мне тошно и страшно. Да, страшно. Через пять лет вы достигнете совершеннолетия, вы сможете голосовать! Вы будете элитой, 3КМ. Кем вы станете? Как вы сможете стать полицейскими? Учителями? Юристами? Судьями? «Я знал, что это плохо, но молчал, потому что это не мое дело, сэр». «Я не стукач, сэр, пусть другие стучат». «Я боялся, что если проболтаюсь, я буду следующим», сэр».Что ж, если Британию в будущем будут населять настолько бесхребетные граждане, то помоги нам Господь.
Я, Джейсон Тейлор, я стукач.
– Я не одобряю способ, избранный Тейлором, чтобы донести до меня информацию обо всем этом беззаконье. Но он хотя бы попытался это. Челеси, Пайк и Бритт заговорили только под давлением. Вам должно быть стыдно, потому что лишь поступок Тейлора смог прервать беззаконье.
Все обернулись и посмотрели на меня. Но я ждал, когда обернется Гарри Дрэйк.
– Что такое, Гарри? За три года ты так и не запомнил, как я выгляжу?
Все взгляды скрестились на Гарри Дрэйке. Потом – на мистере Кемпси. Наш классный руководитель должен был отчитать меня за то, что я заговорил без спроса. Но он молчал.
– Ну, Дрэйк? – Спросил он.
– Сэр?
– Хватит прикидываться дурачком, Дрэйк.
Но Дрэйк действительно выглядел так, словно ничего не понимает.
– Сэр?
– Ты так и будешь повторять «сэр»?
Гарри Дрэйк получил выговор. Уэйн Нэшенд и Ант Литтл отстранены от учебы. И, скорее всего, мистер Никсон исключит Нила Броуса.
Теперь они точно набьют мне морду.
На уроках английского Нил Броус обычно сидит на первой парте, в среднем ряду. Давай,сказал мой Нерожденный Брат Близнец, займи место этого ублюдка. Ты обязан сделать это.И я сел. Дэвид Океридж, сидевший раньше с Нилом Броусом, прошел мимо и занял место где-то за задней партой. Но Клайв Пайк поставил свой рюкзак рядом со мной.
– Здесь кто-то сидит?
У Клайва Пайка изо рта воняет чипсами со вкусом сыра и лука, но кому какая разница?
Я махнул рукой, садись.
Когда мы приветствовали ее: «добрый день, мисс Липпеттс», – она посмотрела на меня, но тут же отвела взгляд.
– Садитесь, 3КМ. Достаньте пеналы. Наш сегодняшний урок будет посвящен обсуждению этой темы…
Пока мы доставали наши принадлежности, мисс Липпеттс написала на доске.
СЕКРЕТ
Скрип мела по доске очень успокаивает.
– Тасмин, прочти это слово, пожалуйста.
Тасмин Мюррелл прочла:
– «Секрет», мисс.
– Спасибо. Но что это такое – секрет?
После обеда всегда сложно снова войти рабочий ритм.
– Ну, скажите, можем ли мы увидеть секрет? Или потрогать его?
Аврил Брэддон подняла руку.
– Аврил?
– Секрет – это информация, известная малому количеству людей.
– Хорошо. Информация, известная малому количеству людей. Но какого рода информация? О тебе? О ком-то другом? О чем-то? Или, может быть, о чем угодно?
После короткой паузы, несоклько учеников пробормотали:
– О чем угодно.
– Да, я бы тоже так сказала. Но попробуйте ответить на такой вопрос: является ли секрет секретом, если это неправда?
Это был серьезный вопрос. Мисс Липпеттс написала:
МИСС ЛИППЕТТС ЭТО НЭНСИ РЭЙГАН.
Девчонки в классе рассмеялись.
– Если я попрошу вас остаться после школы, дождусь, пока мы будем одни в классе, и тихо, со всей серьезностью, скажу вам, что я – жена Рональда Рэйгана, вы поверите мне?
Дункан Прист поднял руку.
– Дункан?
– Я позвоню в психушку, мисс. Закажу для вас палату с мягкими матрасами. На стенах. – Маленький фан-клуб Дункана Приста засмеялся. – Это не секрет, мисс! Это полный бред.
– Очень лаконично и, главное, в рифму. Спасибо. Как верно заметил Дункан, «секреты», которые выглядят как заведомая чепуха, на самом деле не являются секретами. Если бы достаточное количество людей поверило в то, что я – Нэнси Рэйган, у меня могли бы возникнуть проблемы, но и в этом случае это был бы уже не «секрет», а массовое помешательство. Кто может сказать мне, что такое «массовое помешательство»? Аласдер?
– Я слышал, многие американцы верят, что Элвис Пресли жив.
– Прекрасный пример. Как бы то ни было, сегодня я открою вам один свой настоящий секрет. Это в некотором роде постыдный секрет, поэтому я прошу вас никому не рассказывать о нем…