– Хорошо. – Если я не приду сегодня на дискотеку, это будет значить, что Броус, Литтл и Нэшенд победили. – А ты любишь давать приказы.
– Я адвокат. Это наша работа – говорить повелительным тоном. Так, слушай, тут уже очередь собралась к телефону. Скажи маме, что я звонила. Скажи, что я буду ждать звонка. До ночи.
Сильный ветер бил меня в спину и толкал вперед, каждый шаг приближал школьного стукача к встрече с Броусом, Нэшендом и Литтлом. Сельский клуб светился в арктической темноте, одинокий, как ковчег. Его окна были окрашены в цвета дискотеки. Майкл Фиш, ведущий прогноза погоды, сказал, что зона пониженного давления надвигается на британские острова со стороны Урала. Урал – это такие горы в СССР, типа гор Колорадо. Там располагаются советские ядерные ракеты и бункеры на случай атомной войны. Еще там есть города, настолько секретные, что у них нет названий, а сами они не отмечены на карте. Это довольно странно – представлять, как солдат Красной Армии, часовой, стоящий на вышке, за колючей проволокой, мерзнет сейчас на том же самом ветру, что и я. Возможно, кислород, который он выдыхает, этот тот самый кислород, который вдыхаю я.
Я знаю: Джулия заговорила со мной о дискотеке, чтобы отвлечь от чего-то другого.
Плуто Новак, Гилберт Суинярд и Пит Рэдмарли стояли в коридоре. Они не очень хорошо относятся ко мне с тех пор, как в июле исключили меня из Призраков (через пять минут после того, как приняли в Призраки). Они не допекают меня, нет, они просто делают вид, что меня нет. Обычно я не против. Но сегодня с ними был кто-то из старшеклассников. Одетый в мрачную, коричневую, кожаную куртку с шипами на плечах и на груди, и в футболку «All Blacks» (* «All Blacks» – так в народе называют сборную Новой Зеландии по рэгби – это самая свирепая и жестокая команда в этом виде спорта*). Плуто Новак хлопнул его по спине и показал на меня. За спиной у меня толпилась целая отара девчонок, и я не мог отступить, да и вообще было поздно – свирепый пацан уже направлялся ко мне, как плуг, вспахивая толпу своим телом.
– Это он?
– Ага. – Плуто Новак подошел к нам. – Это он.
В коридоре повисла тишина – все смотрели на нас.
– У меня для тебя новости. – Он схватил меня за шиворот так сильно, что чуть не оторвал воротник пальто. – Ты наехал не на того пацана сегодня. – Он говорил, стиснув зубы, одними губами. – Ты безрукий, бесхребетный, безголовый, безмозглый, безжопый, бесчленный, безумный, обоссанный кусок…
– Джош! – Плуто Новак схватил его за руку. – Джош! Это не Нил Броус. Это Тейлор.
Джош уставился на Плуто Новака.
– Не Нил Броус?
– Нет. Тейлор.
Пит Рэдмарли стоял, оперевшись плечом на дверь туалета. Он достал сигарету, подбросил в воздух и поймал ее ртом.
– Это, – Джош посмотрел на Пита, – тот самый Тейлор?
Пит Рэдмарли зажег сигарету.
– Уг-гу.
– Ты – тот самый Тейлор? – Джош отпустил меня, – Так это ты настучал на этих карликовых братьев Крэй, которые прессовали моего брата из-за денег? (*Братья Крэй – английские гангстеры*)
– А кто, – мой голос сломался, – твой брат?
– Флойд Челеси.
У тихого Флойда Челеси оказывается есть Ангел Хранитель в виде старшего брата.
– Тогда да, я – тот самый Тейлор.
– Ну, – Джош разравнял мое пальто, поправил воротник, – ты молодец, Тейлор. Но если кто-нибудь из вас, – все, кто был в коридоре, съежились под его злым взглядом, – знает этого Броуса или Литтла или Нэшенда, скажите им, что я здесь. И я ищу их, хочу поговорить по душам.
В актовом зале несколько детей уже вовсю танцевали, под песню «Video Killed The Radio Star». В большинстве своем мальчишки стояли возле левой стены, слишком крутые, чтобы танцевать. Девчонки в большинстве своем стояли возле правой стены, тоже слишком крутые, чтобы танцевать. Дискотека – штука хитрая. Ты будешь выглядеть, как законченный дебил, если начнешь танцевать слишком рано, но при этом на каждой дискотеке всегда есть момент, когда ди-джей ставит реально крутую песню, и если ты не начнешь танцевать под нее, значит ты – унылое чмо.
Дин разговаривал с Флойдом Челеси, они стояли рядом со столом с напитками и сладостями.
– Я только что встретил твоего брата, – Сказал я Флойду. – Господи! Не хотел бы я оказаться его врагом.
– Он мой сводный брат. – Благодаря мне, Флойд провел все утро в кабинете директора, давая показания против Нила Броуса. Он, наверно, меня ненавидит. – Да, он – тот еще фрукт. Ты бы видел его час назад. Он угрожал поджечь дом Броуса.
Я завидовал Флойду: он провел весь сегодняшний день с мамой и папой.
– Я думаю, Нэшенд и Литтл вряд ли покажутся сегодня. – Дин предложил мне свой кусок пирога, я откусил от него. Флойд купил мне «Пепси». – Смотрите, Андре Бозард! – Дин показал пальцем на ту самую девочку, которая когда-то, еще в начальной школе, любила играть в странные игры – в один день она вела себя, как лошадка-пони, в другой – вила гнезда, и притворялась, что желуди – это ее яйца. – Смотрите на ее юбку!
– А что с ее юбкой? – Спросил Флойд.
– Она роскошна. – Дин высунул язык и задышал часто-часто, как собака.
Заиграла песня Sex pistols «Frigging in the rigging», и все панки выскочили на площадку, танцевать пога. Старший брат Освальда Уайра Стив так сильно растанцевался, что ударился головой о стену, и отцу Филиппа Фелпса пришлось везти его в больницу. Все больше пацанов присоединялись к танцу, и ди-джей поставил следующую песню «Очаровательный принц» Адама Анта. Под эту песню все любят танцевать, там есть специальные движения, тот самый танец Адама Анта, как в клипе. Все должны выстроиться в линию и в ритме музыки, при каждом ударе барабана, скрещивать запястья и поднимать руки вверх. Проблема в том, что Адам Ант в клипе вскидывает руки на один такт раньше подтанцовки, и сегодня все хотели быть как Адам Ант – каждый старался двигаться на один такт быстрее остальных, и в итоге танец превратился в соревнование на скорость.
Следующей заиграла песня «The Lunatics» группы Fun Boy Three. Под нее совершенно невозможно танцевать, и только Хлюпик остался на танцполе. Возможно, он действительно слышал ритм этой песни.
– Хлюпик, ты дебил! – Крикнул Робин Саут.
Хлюпик даже не замечал того, что все на него смотрят.
Секреты влияют на нас гораздо сильнее, чем нам кажется. Мы врем, чтобы сохранить их. Мы стараемся увести разговор подальше от наших секретов. Мы боимся, что кто-то узнает. Нам кажется, что мы в ответе за наши секреты, но, может быть, все наоборот – это наши секреты используют нас? Возможно, точно так же пациенты сумасшедшего дома влияют на своих врачей гораздо сильнее, чем врачи – на них.
В туалете стоял Гарри Дрэйк.
Раньше я бы окаменел от ужаса, увидев его, но не сегодня.
– Как дела? – Еще вчера он отпустил бы в мой адрес глумливый комментарий о том, что я не смогу даже свой собственный член найти. Но сегодня я внезапно оказался на одном с ним уровне и даже заслужил свое «как дела?».
Декабрьский холод струился сквозь замерзшее окно.
Я лениво кивнул в ответ. Нормально.
Сигаретные бычки плавали в желтой реке теплой мочи.
Заиграла песня «Do the Locomotion» («Изобрази паровозик»), и все девчонки выстроились в ряд и стали змейкой ходить по танцплощадке, повторяя за песней «ту-ту». Потом была песня «Oops Upside Your Head», и танец стал похож на занятие греблей. Это девчачьи песни, и пацаны не танцевали под них, зато когда заиграл «House of the Fun» группы Madness, все завеселились. «House of the Fun» – это песня о покупке презервативов, но ВВС до сих пор не убрали ее из ротации, потому что, похоже, там работают люди, которые не способы понимать подтекст песен. Даже до законченного дебила из графства Тупице-шир смысл этой песни дошел бы раньше, чем до ВВС. Хлюпик танцевал так, словно его било током. Некоторые пацаны стали подражать ему, чтобы поиздеваться, но в итоге оказалось, что это довольно клевый танец (каждый Хлюпик – всегда немого изобретатель).