– Давай входи, чего мерзнуть… Ты уже ел?
Недалеко от Брегенца
– Здесь тоже нечего ловить… Хоть бы одна заправка работала! – воскликнула Тербантен. – Просто в голове не укладывается!
Ангстрём наклонилась между спинками передних сидений и наблюдала за толкотней на заправке. Повалил снег. Всюду их ждала одна картина: орды машин, беспорядочно припаркованных, некоторые пихаются в попытках выбраться из хаоса. Соня взглянула на приборную панель. Желтый огонек сигнализировал о том, что топливо на исходе.
– До комплекса бензина не хватит, – заключила она. – Остается два варианта: либо ждать, пока колонки снова не заработают…
– Что может растянуться на всю ночь, – ввернула Тербантен.
– Либо съехать с дороги и поискать комнату на ночь, – предложила ван Каальден.
– На долгие поиски рассчитывать не стоит, – добавила Тербантен. – Далеко мы не уедем. Не хватало еще застрять где-нибудь на австрийской грунтовке. Здесь мы хотя бы замерзнем рядом с людьми.
Ангстрём посмотрела в телефон.
– Если б еще Интернет работал… Это могло бы существенно облегчить поиски.
Часы показывали 22.47.
– А я-то надеялась уже сидеть перед камином с чашкой пунша… – Соня вздохнула. – Итак: кто за отель, а кто за то, чтобы остаться? Голосуем!
Все четверо заговорили в один голос.
– Подождите.
– Я хочу есть, – заявила Бондони.
– Магазин и кафе вроде бы закрыты, – заметила Тербантен.
– Пойду посмотрю. Все равно мне надо в туалет. Кто со мной?
– Я, – вызвалась ван Каальден.
Ангстрём присоединилась к ним, Тербантен осталась в машине.
Заправка действительно оказалась закрыта, машины в большинстве своем были пусты. Подруги обошли здание и разыскали уборную. Едва они открыли дверь, как на них пахнуло застоялой вонью. Внутри было слишком темно, чтобы что-то разглядеть.
– Что-то мне расхотелось, – проговорила Бондони.
Они двинулись к ресторану. За матовыми стеклами дверей мерцал слабый свет. Когда они вошли внутрь, Соню охватило знакомое чувство – как в юности, когда они спасались от грозы в летнем лагере. Все столики были заняты. На некоторых горели свечки. Люди тихо переговаривались, ели, молчали, спали. Здесь было заметно теплее, чем снаружи, но уже пахло сыростью и застоялым воздухом. К ним подошел мужчина в пуховике. На шее у него была повязана черная бабочка.
– Все занято, – сообщил он. – У нас ни света, ни воды. Уборные, отопление, холодильники, плиты, системы оплаты и бронирования – ничего не работает. Моя смена вообще закончилась три часа назад. Но мы не можем просто выгнать всех этих людей. Можете оставаться, если найдете местечко.
Ибс-Перзенбойг
Девять человек неподвижно смотрели на мониторы пульта управления.
– Запускай!
Оберштэттер нажал клавишу. Три часа они ломали головы, спорили, звонили. Но так и не выяснили, почему так резко упало напряжение в электросети.
Им было известно только одно: почти вся Европа осталась без электричества. И гидроэлектростанции, такие, как Ибс-Перзенбойг, играли решающую роль в возобновлении подачи, поскольку их можно запустить в любое время и без посторонней помощи. Они понимали также, чем вызвана аварийная остановка на их станции. Падение напряжения в сети привело к резкому скачку частоты, скорректировать которую автоматика не могла. Повсеместно на электростанциях срабатывали системы аварийного отключения, чтобы уберечь генераторы от повреждений. Оберштэттер не зря забил тревогу. Но пока он не мог объяснить, почему приборы на главном пульте не показали отклонений. Оставалось надеяться, что агрегаты не вышли из строя.
Теперь они пытались вернуть станцию к жизни. Но электростанция – не кофемашина, нельзя запустить ее одним нажатием кнопки. Необходимо было, шаг за шагом, подать воду на турбины, подключить генераторы, отрегулировать напорные клапаны и учесть еще множество других компонентов, чтобы в конце концов дать электричество в сеть.
– Глуши, – произнес кто-то из операторов. Он ткнул пальцем в экран: – Здесь угроза короткого замыкания, ячейка тринадцать шестьдесят два. И это в самом начале, потрясающе… Армин, Эмиль, спускайтесь и всё проверьте.
– Это как минимум еще час задержки, – простонал один из техников.
– Выбирать не приходится, – отозвался Оберштэттер. – Пока мы не убедимся, что всё в норме, запускать турбины нельзя.
Он взял телефон и связался с ведомством по чрезвычайным ситуациям.
Берлин
Михельсен поспешила к выходу. Миновала конференц-зал, где министр внутренних дел до сих пор совещался по видеосвязи с европейскими коллегами. В коридоре ее ожидали семь человек из различных ведомств, и они вместе направились в пресс-центр во главе с пресс-секретарем министра внутренних дел.