Ишгль
Когда Манцано и Бондони доехали до места, было уже темно. Они объяснили приветливой женщине-администратору, кого ищут, и та проводила их к нужному дому.
– Папа! Что ты здесь делаешь? И ты, Пьеро?
Манцано был знаком с Ларой, хоть и поверхностно. Она ему всегда нравилась: миниатюрная и бойкая, с пышной гривой каштановых волос.
– Заходите! Что это у тебя на лбу? – спросила она Манцано и показала на шов.
– Небольшая авария, – ответил Пьеро, и вновь перед глазами возникла сцена с зажатой в покореженной машине женщиной.
Позади Лары появилась вторая женщина, на вид немногим меньше сорока. Она была выше, стройная, с длинными темными волосами, которые создавали контраст с ее голубыми глазами. Лара представила ее как Хлою Тербантен.
Дом оказался небольшим, но уютным. В открытой печи потрескивал огонь, по двум стенам комнату обрамляли скамьи. На одной из них, подобрав ноги, сидела третья женщина. Когда Манцано и Бондони вошли, она поднялась. Примерно одного роста с Ларой, с веснушчатым лицом, вздернутым носом и короткими светлыми волосами. Ее голубые глаза словно сияли. Под свитером со скандинавским мотивом угадывались приятные формы. Женщина взглянула на лоб Манцано, но спрашивать ничего не стала. «Пожалуй, мне здесь понравится», – подумал Пьеро.
– Соня Ангстрём, – представила Лара, – представляет Швецию в нашем квартете. Четвертая, из Нидерландов, еще нежится в ванне.
– У вас есть вода? – оживился Бондони. – И ванна?
Его дочь рассмеялась:
– Но ради нее придется потрудиться. И только не говори, что вы приехали из Милана ради горячей ванны.
Брюссель
Терри Билбэк был доволен, как никогда. В его офисе было тепло, текла горячая вода и функционировал туалет. Освещение, компьютер, Интернет и даже кофемашина – все работало. В отличие от двухкомнатной квартиры в спальном районе Брюсселя, откуда ему пришлось добираться до авеню Больё на машине. Общественный транспорт был парализован.
Однако удовлетворение было недолгим. Как и его коллеги по Центру мониторинга и информации Евросоюза, сокращенно ЦМИ, он рассчитывал на скорое восстановление электроснабжения. Но ничего подобного не происходило. В первой половине дня стали поступать первые сообщения и запросы от стран-участниц.
В Центре двадцать четыре часа в сутки находилось около тридцати сотрудников из разных стран, решая три спектра задач. В первую очередь это был центр коммуникации. В случае катастрофы они координировали запросы и предложения о помощи от стран-участниц. Вторая задача состояла в информировании всех участников, а также общественности об актуальных акциях и интервенциях. И кроме того, ЦМИ обеспечивал координацию мероприятий по оказанию помощи на разных уровнях. В центральном бюро сравнивали запросы о помощи и потребности, определяли дефицит и искали решения. При необходимости в пострадавшие регионы направляли сотрудника ЦМИ.
Раздался звонок. Телефон не умолкал весь день. Номер был ему незнаком, судя по коду – Австрия.
– Привет, Терри! Это Соня Ангстрём.
– Привет, Соня. Как добрались?
Ангстрём рассмеялась:
– С приключениями. Мне тут рассказали кое-что интересное. Но, кажется, эта информация скорее для Европола. Только вот номера их у меня нет.
– А о чем речь?
– Лучше тебе расскажет знакомый моей подруги, с которой я поехала в отпуск. Его зовут Пьеро Манцано, он итальянский программист и обнаружил одну странную вещь.
Гаага
Франсуа Боллар стоял у окна в гостиной и смотрел на дождь. На улице темнело. Они расставили на лужайке перед домом все емкости, какие нашли: ведра, тазы, кастрюли, стаканы, кувшины, тарелки. Дождевая вода плескалась в них под падающими каплями. У Боллара за спиной играли дети. Жена Мари сидела на диване и читала при свечах. В камине горел огонь. Это была единственная теплая комната в доме.
Боллару пришлась по душе идея работать в городе, который казался ему олицетворением Евросоюза и его администрации. Великолепные дома хранили богатое прошлое Гааги, правительство и королева предпочитали этот живописный город Амстердаму. Боллар вместе с семьей жил в прелестном домике девятнадцатого века, в пятнадцати минутах ходьбы от моря, с крутыми лестницами и обилием дерева в интерьере. Дети ходили в международную школу, жена работала переводчицей.
После долгих лет работы в министерстве Боллар надеялся, что на международном фронте получит новый опыт. И по возвращении перспективы после двух лет за границей выглядели многообещающе.
Боллар прошел к задней двери, натянул резиновые сапоги и накинул дождевик. Вышел в сад, перелил почти полные емкости в большое ведро и снова все расставил. Ведро он занес в ванную на первом этаже и вылил в ванну, заполненную на четверть. Затем выставил ведро обратно под дождь и вернулся в гостиную.