Я невольно рассмеялась.
Что-то смягчилось в его глазах, и я поняла, каким красивым мужчиной он был. Борода и волосы не могли скрыть мужчину под ними, с таким пронзительным взглядом синих глаз и чувственным ртом. Я заставила себя отвести взгляд. Не время для подобных мыслей, особенно когда я не была уверена, можно ли доверять Гаррету. Я взглянула на отметины на своих запястьях. «Определенно нельзя доверять».
Я начал резать свой стейк.
— Спасибо за еду.
— Не привыкай к этому. Ты снова будешь есть мою стряпню сегодня вечером. — ответил он. Его мягкость исчезла так же быстро, как и появилась.
— Эй, ты спрашивал шерифа о моей машине?
— Нет, думаю, он скоро зайдет сюда, и ты сможешь сама пожаловаться ему на всё сразу. Твоя машина, твой телефон, моя борода, и всё такое, — он повернулся, чтобы уйти. — Прими таблетки. Я осмотрю твои повязки, когда вернусь за подносом, — проговорил он, вышел и закрыл за собой дверь.
Я засунула запасную подушку за спину и устроилась на кровати. Самое главное было поправиться настолько, чтобы продолжить мое расследование. Я съела столько еды, сколько в меня влезло, а затем проглотила таблетки.
Обеденное время и сам день пролетел незаметно, и я сквозь сон почувствовала, что Гарретт обрабатывает раны и заменяет бинты на моей ноге и ступне.
Всякий раз, когда я засыпала, мой отец был со мной. Иногда это было повторением воспоминаний — он махал мне на выпускном в средней школе, он надевал свою бейсболку «Брейвз», когда смотрел игру, он целовал мою маму в губы после того, как выпил и появился в доме без приглашения. Иногда я видела его сидящим в своей ржавой машине в лесу, курящим сигарету и наблюдающим, как я прохожу и осматриваю повреждения.
Независимо от того, в каком сне он мне снился, две вещи всегда были неизменными: его рубашка была залита кровью, и на его лице была улыбка.
Глава 10
Прошло два дня, прежде чем я смогла пойти в туалет без помощи Гаррета, затем еще два дня, прежде чем я смогла принять ванну, перекинув ногу через бортик. К тому времени я уже не могла выносить запах своих собственных подмышек и обнаружила новый повод восхищаться Гарретом. Он послушно ухаживал за мной и никак не комментировал то, что мне отчаянно необходимо помыться.
Я вздохнула, легла на спину и положила голову на край ванны, окуная тело в теплую воду полностью.
Гарретт по-прежнему держал дистанцию, его отношение ко мне оставалось отстраненным и теплело только в редкие моменты ироничного юмора. Шутки были такими короткими и сухими, что я не всегда была уверена, шутит ли он или просто говорит что-то, чтобы заставить меня замолчать. Каждый раз, когда я чувствовала, что у нас с ним что-то получается, он резко уходил и не возвращался, пока не наступало время обеда — отвратительного, когда готовил он сам, или восхитительного, когда приносила Бонни.
Я не знала, как долго отмокала, прежде чем услышала знакомый скрип.
— Гаррет?
Предполагая, что он не появится до обеда, я оставила дверь в ванную комнату открытой. В ванне была просто вода без пены, которая могла бы скрыть мою обнаженную фигуру, хотя не знаю, почему я вдруг застеснялась. Он уже успел в подробностях рассмотреть моё тело, пока менял мне бинты и носил в ванную. Его пальцы задерживались на моей коже с каждым разом всё дольше, его объятия становились всё крепче.
— Элиза? — позвал мужской голос.
Я выпрямилась в воде и выругалась на себя за то, что не положила полотенце поближе.
— Кто там? — спросила я.
— Шериф Кроу.
Я расслабилась, прислонившись к фарфоровой стенке ванны.
— Привет. Я в ванной.
— Ой! — скрип прекратился. — Извини за это вторжение.
— Нет, все в порядке. Я рада Вас видеть, — ответила я, уставившись на дверь. — Ну не совсем видеть...
Он рассмеялся:
— Я понял, что ты имеешь в виду. Как ты, выздоравливаешь? Я собирался приехать раньше, но пару дней назад произошел несчастный случай на охоте, который я должен был расследовать. Это отняло у меня слишком много времени. Лен — я имею в виду, мэр Фримен — устроил мне головомойку, когда услышал, что я до сих пор так и не доехал сюда.
— У меня дела идут уже лучше. Но я бы хотела получить свой мобильный телефон.
Он кашлянул:
— Я уже связывался с твоим профессором. Он рад, что с тобой всё в порядке. Мы не нашли никого из членов семьи, кого можно было бы уведомить. Он сказал, что ты не рассказывала о своем отце, а твоя мать умерла...