Я сморщила нос.
— Как долго ты наблюдал за мной?
Он пожал плечами.
— Это и был твой вопрос?
— Нет, — я откинулась на кровати и прислонилась к изголовью. Он фиксировал каждое движение, его взгляд скользил по моему телу. — Почему ты живешь здесь один?
— Потому что мне это нравится, — ответил он и повернулся к двери. — Рад, что мы поболтали об этом.
— Подожди!
Он остановился, но не обернулся.
— Послушай, я кое-что знаю о тебе, — произнесла я. Мне нужно было посыпать правду ложью. — Я погуглила про тебя на твоем ноутбуке раньше. Тебя уволили с преподавательской должности.
Он провел рукой по волосам, его спина напряглась.
— Да.
— Почему?
— Ты ещё не поняла этого, детектив? — спросил он. Горечь в его голосе прозвучала резко, и то, как он произнес слово «детектив» заставило меня забеспокоиться, что он знал обо мне больше, чем хотел показать.
— Нет. Потому и спрашиваю. Так почему же?
Он некоторое время молчал, затем снова повернулся ко мне.
— Потому что я плохой человек, который делает плохие вещи.
Его взгляд снова скользнул по моему телу, задержавшись на груди, а затем ниже. Когда он облизнул губы, мои щеки опалило жаром, а бедра прошило дрожью.
— Ты не кажешься мне таким уж плохим.
Его глаза потемнели, как будто он не оценил того, что я сказала.
— Ты меня не знаешь.
— Думаю, что знаю достаточно.
Он улыбнулся, но улыбка была холодной.
— Действительно?
Я скрестила руки на груди, а моя кожа покрылась мурашками.
— Ты заботился обо мне. Ты был добр.
Он вернулся к кровати и сел рядом со мной, наши бедра соприкоснулись.
— Я был добр, потому что так надо было. Пит дал очень четкие инструкции о том, как с тобой следует обращаться, вот я и старался.
Я с трудом сглотнула, когда его стальные голубые глаза впились в меня.
— Ты бы относился ко мне по-другому, если бы не Пит?
— Да, — ответил он без колебаний.
— Как? — спросила я. Кровь у меня в жилах бурлила.
Он наклонился ближе, не сводя с меня глаз.
— Я бы причинил тебе боль.
Почему его слова сразили меня, как эйфория от тяжелого наркотика?
— Почему?
— Я видел, как ты смотрела на меня, — проговорил он, поднося руку к моей щеке и мягко прикасаясь ко мне. — Я знаю, о чем ты думаешь. Я слышал, как ты ходишь здесь ночью, приходишь, когда думаешь, что я сплю.
Мои щеки покраснели. Он это слышал? Я изобразила безразличие.
— И что?
— А то, — он скользнул рукой вниз к моей шее. — Ты сказала, что увидела где-то, что я оставил свою преподавательскую работу.
— Тебя уволили, — сказала я и попыталась откинуться назад — его взгляд был слишком напряженным, — но он сжал моё горло покрепче.
— Но ты не знаешь, почему? — он погладил мою шею большим пальцем, а другую руку положил мне на колено.
Я обхватила его запястье обеими руками:
— Нет.
Он стал поглаживать своими длинными пальцами моё бедро, удерживая мою шею в своей большой ладони. Контроль. Он полностью перехватил его, контролировал меня.
— У меня был роман с женой декана. Но не это привело к моему увольнению.
Он провел рукой по моему бедру и просунул под край моих шорт. Наклонившись ближе, своим теплым дыханием стал щекотать мне ухо.
Моя хватка на его запястьях ослабла; я не могла решить, что чувствую — страх или возбуждение. Может быть, и то и другое. И всё это кажется очень хреново, и, наверное, я влипла по полной, но разве это так плохо? Когда его пальцы коснулись моих трусиков, я вздрогнула, как от удара током.
— Ты мокрая, Рыжая? — поинтересовался он. Его губы коснулись раковины моего уха, и я затрепетала.
— Не надо, — попросила я. Дрожь в моем голосе выдала меня. Я хотела, чтобы он прикоснулся ко мне, хотела этого больше, чем должна была.
Он засмеялся, тихо и зловеще. Он сдвинул мои трусики в сторону и провел пальцами по моей влажной плоти.
— Так и есть.
Я всхлипнула и закрыла глаза.
— Фак!
Он укусил меня за ухо, и я схватила его за плечи.
Желание переполняло меня и заглушало всякую логику. Я хотела его, его дикость и скрытую страсть. Как если бы в этот момент я могла почувствовать что-то иное, что-то ещё, кроме одиночества и жгучей потребности узнать правду.
Когда он вошел в меня пальцем, я застонала. Я попыталась сжать бедра вместе, но его ладонь оставляла между ними достаточно места, чтобы он мог глубже проникнуть в меня. Боже, это было так приятно.