Я повернула голову и посмотрела в его стальные глаза.
— Ты слишком строг к себе, ты знаешь?
Он поцеловал мои волосы:
— Ты единственная, кто так думает.
— Правда.
Он засмеялся и взял лопату у меня из рук.
— Да ладно тебе. Заставь меня работать.
Мы пробирались сквозь подлесок, пока не добрались до места, усеянного молодыми деревьями.
Я указала пальцем:
— Здесь что-то было.
— С чего ты взяла? — поинтересовался он, осматривая землю, которая выглядела почти так же, как земля в остальной части леса.
— Смотри, — я указала на ближайшее дерево. — Это дубовый бур. Печально известный медлительный садовод. Он на вид примерно... — я взглянула вверх и быстро подсчитала в уме, — …девяносто футов высотой. Это значит, что ему, наверное, лет сто, максимум.
— Итак, что именно это значит? — спросил он, склонив голову набок.
— Ничего особенного, но посмотри на все эти гикори из лохматой коры вокруг, — я указала на ближайшие пять деревьев. — Они произрастают в этих краях, но не в такой концентрации.
— Так ты хочешь сказать, что их кто-то подбросил? Потому что это невозможно, — сказал он, прислонившись к ближайшему дубу.
— Нет. Конечно, нет, — ответила я, продолжая идти между деревьями. — Так много гикори в разных стадиях роста — все они росли здесь сами по себе, но начинались они не так. Чокто предпочитали гикори для всевозможных поделок и проектов, а также ели орехи деревьев. Итак, деревья говорят мне, что, скорее всего, лагерь Чокто располагался в этом районе в течение последних нескольких сотен лет. Деревья гикори созревают и умирают относительно быстро, так что тогда они ещё здесь не росли, — я провела рукой по шишковатой коре ближайшего дерева. — Но их предки были.
Несколько коричневых стеблей привлекли мое внимание.
— И это, — сказала я, опускаясь на колени. — Посмотри на весь этот сассафрас. Сейчас он спит, но летом густеет. Чокто применяли сассафарас во всех видах для лечения чего угодно, — продолжала я. Моё паучье чутье вышло из-под контроля. — Здесь что-то есть. Должно быть.
Он подошел ко мне, его губы подрагивали:
— Было бы извращением, если бы я сказал, что наблюдение за тем, как ты работаешь и разбираешься в этом дерьме, заводит меня?
— Вовсе нет, — ответила я, указав на место среди сассафраса. — Давай копать.
Он воткнул лопату в землю и ответил:
— Да, мэм.
Я наблюдала, как он копал. После нескольких взмахов лопаты, когда переворачивание грунта ничего не дало, я заставила его копать каждые несколько футов по прямой к ближайшему ручью. Пока он копал, я использовала жесткие грабли и рыскала по земле концентрическими кругами вокруг рощи гикори. Если бы что-то лежало близко к поверхности, грабли потревожили бы его и, надеюсь, привлекли бы мое внимание.
Я посмотрела на часы. Мы копали и разгребали в течение часа, но безуспешно. Гаррет был наполовину скрыт за стволами деревьев, и ему оставалось выкопать еще несколько мест, прежде чем он добрался бы до болотистой местности рядом с ручьем.
Опершись на грабли, я вытерла пот со лба и уставилась на изрытую землю.
«Черт».
Я действительно надеялась, что мы что-нибудь найдем.
— Эй! — позвал меня глубокий голос Гаррета, прорезав холодный воздух.
Адреналин хлынул в мои вены, и я поспешила к нему.
— Нашел что-нибудь?
Он опустился на корточки и вытащил что-то из свежей грязи.
— Наконечник стрелы.
— Дерьмо, — не сдержалась я, сняла перчатки и протянула руку.
Он уронил наконечник стрелы мне в ладонь.
— Я думал, что найти что-то – это хорошо.
— Так и есть, — ответила я, направилась к небольшому ручью и окунула артефакт в чистую холодную воду. Потрясла его, я вытащила и уставилась на неровные выемки вдоль ствола. — Просто я хотела большего. Но это хорошее начало.
Гаррет рассмеялся:
— Итак, ты нашла то, что искала, но ты не будешь удовлетворена, пока не получишь все полностью?
Я взглянула на него через плечо.
— Смотрите, кто наконец-то на одной волне со мной.
Его челюсти сжались.
— Нам нужно вернуться домой.
— Почему? — спросила я, встала и сунула наконечник стрелы в карман.
— Потому что пришло время тебе познакомиться с некоторыми из моих любимых игрушек.
Я подошла к нему и дернула его за бороду:
— Мне так страшно, мистер Блэквуд.
Он схватил меня за попку и приподнял, пока мне не пришлось оседлать его.
— Укрощение твоего острого язычка будет настоящим удовольствием.
Я изобразила невинную гримасу: