Мое сердце дрогнуло от этой угрозы, но я приняла чопорный вид и строгим тоном сказала:
— Сначала тебе придется поймать меня.
Он потер щетину на подбородке, которая успела отрасти после того, как медсестра сбрила его бороду.
— Я всегда тебя поймаю. И тебе понравится каждая секунда твоего наказания, — проговорил он, а потом взглянул на моё плечо, — Как оно?
Я отступила ещё на шаг и стянула с себя майку.
— Намного лучше. Сегодня утром я сама сняла швы.
Мы уже неделю как вернулись домой из больницы. Силы Гаррета неуклонно возвращались, но доктор предостерег от любой интенсивной физической активности, пока легкое полностью не заживет. Так что, несмотря на ворчание моего пациента и моё собственное желание забраться на него сверху и трахнуть его как следует, нам пришлось подождать. Но это не означало, что я не могла подразнить.
Я опустила лямку своей майки ниже. Его глаза загорелись, когда он уставился на мою обнаженную кожу.
— Ниже, — велел он. Его строгий голос заставил меня прикусить губу.
— Я думаю, ты видел достаточно, — ответила я. Так тебе, паршивец. — Заживает великолепно, — ответила я и начала подтягивать лямку обратно.
— Не смей, блин, так делать! — он ткнул в меня пальцем, и обнаженные мышцы вдоль его торса напряглись от этого движения. — Покажи мне.
— Мою рану? — жеманно улыбнулась я. — Я уже сделала это.
— Клянусь Богом, я встану с этого дивана и положу тебя на своё чертово колено, Рыжая! — произнес он, начиная садиться.
— Подожди, подожди, — я протянула руку, чтобы остановить его. — Я бы не хотела, чтобы ты волновался.
— Слишком, блин, поздно для этого, — он стиснул зубы и прижал ладонь к члену, грозившему вырваться из пижамных штанов. — Покажи мне.
Я провела пальцами по краю своего топа, затем потянула ткань вниз, чтобы обнажить правую грудь.
— О, чёрт, — воскликнул он, сунул руку под штаны и начал поглаживать себя.
— Эй! — я рванулась вперед, чтобы остановить его руку. — Ты не можешь этого сделать. Доктор...
Он схватил меня, одной рукой сжимая мое предплечье, а другой дергая за джинсы:
— Мне плевать, если это убьет меня. Мне нужно быть внутри тебя. Сейчас же.
— Нет, — я шлепнула его по руке, но он запустил два пальца мне за пояс и большим пальцем расстегнул их.
— Ты только что сказала «нет»? — он ухмыльнулся мне и стянул мои джинсы и трусики до колен. — Ты сделала это, Рыжая, — он откинулся на подушки с болезненным стоном. — О, черт!
Я хотела воспользоваться возможностью, чтобы уйти от него, но упала на оттоманку, прижавшись голой задницей к кожаной обивке.
— Мы не можем! Я же тебе говорила. — проговорила я, стараясь не смотреть, как он вытаскивает свой член из штанов. Пыталась. Неудачно. Я хотела этого.
— Все будет так, Рыжик. Либо ты сделаешь, как я говорю, и сядешь на мой член прямо сейчас, либо, когда мне станет лучше, я привяжу тебя к своей кровати, буду медленно пороть твою задницу в течение нескольких часов, пока ты будешь ныть, стонать и кричать, чтобы я остановился. Я сниму на видео всё это и заставлю тебя смотреть, как я трахаю твой рот, твою киску, твою задницу; делаю всё, что сам захочу, — сказал он. Его ухмылка стала шире. — И я могу сказать, что ты этого хочешь. Я вижу, как учащается твой пульс, как краснеет твоя кожа. Я знаю, то, что я только что сказал, заводит тебя. И я обещаю, что ты это получишь. Всё это. Разница, однако, в том, что, если ты ослушаешься меня прямо сейчас, я не позволю тебе кончить ни тогда, ни в течение целой недели после этого, — проговорил он и погладил свой член, скользя ладонью по нежной коже, пока говорил. — Это зависит от тебя. Я собираюсь трахнуть тебя в любом случае. У тебя нет права голоса в этом вопросе. Но ты хочешь кончить?
Я не могла отвести от него взгляда, когда угроза повисла в воздухе. Он бы сделал всё это. Сжатые челюсти и огонь в его глазах обещали мне, что он это сделает. Моя киска уже была влажной просто от того, как он это сказал, от дикой страсти, которая, я знала, бурлила внутри него. Да, я хотела этого, и нет, не кончать в течение недели — это была не очень хорошая сделка.
Встав, я стянула джинсы и трусики. Он следил за каждым движением, довольная ухмылка сменяла ухмылку.
— Ты козел, — сказала я, стянула рубашку через голову и бросила её на пол.
— Это очевидно. Прямо как то, что твоя киска мокрая, — он провел рукой по моей заднице, когда я прижалась коленом к дивану. — Садись на коня, ковбойша.
— Если это убьет тебя, тебе некого будет винить, кроме себя.
— Понятно, — ответил он и уперся кончиками пальцев в мои бедра и расположил меня так, чтобы я оседлала его.